Третье пришествие. Современная фантастика Болгарии - [30]

– Аннигиляция антиматерии и материи – кивнул я. – Самый адский котел, который теоретически может существовать во Вселенной.

– Совершенно верно. Он остается живым в нем… Не причиняет вреда другим лицам при любых реальных обстоятельствах. И как только он привяжется к своему владельцу, никогда его не покидает. Вот.

Инспектор покраснел и наклонился вперед:

– То есть господин блефует, что он отдаст его мне? Хм… – Он бросил на меня уничтожающий взгляд за спиной инопланетянина.

– Он просто ничего этого не знал. – Бьорн озорно улыбнулся. – Даже мы не в состоянии отнять у него домашнего любимца. Этого ничего и не надо – любой предмет в этом доме более опасен для него или его детей, чем Снупи.

– Хм… Я рад это слышать. И надеюсь, что эта проблема, наконец, разрешилась. – Инспектор снова победоносно посмотрел на меня.

– А как все-таки он попал к нам? – спросил я.

У меня прямо камень с сердца упал после заверений инопланетянина. И после трех недель круглосуточных терзаний.

– Из-за вандализма одного из наших пилотов, нарушившего правила. Бывшего пилота, смею добавить. Оказавшись с неприрученным домашним любимцем на борту, он просто выбросил его в атмосферу при посадке… Инцидент крайне неприятный и позорный для нас, и от имени всей нашей расы я прошу вас сохранять конфиденциальность.

Инспектор промолчал, но глаза его ясно говорили, какие проблемы меня ожидают, если я откажусь. Я несколько минут раздумывал, потом кивнул в знак согласия. В такой ситуации, что мне еще оставалось делать? Кроме того, если он такой безобидный…

– Я согласен.

– Несомненно, этим вы оказываете нам большую услугу, – кивнул Бьорн. – И имеете право на вознаграждение. – Он вынул из кармана и через стол протянул мне считывающее устройство для кредитных карт с вложенным в него чипом. – Примите это ничтожное извинение от имени нашей расы. Или, по крайней мере, от людей с чувством долга.

Наверное, мне надо было сказать что-нибудь вежливое, но у меня пропал дар речи при виде суммы в устройстве. Это была моя зарплата… на тысячу лет вперед! Ну, если у них вот это называется ничтожным извинением…

– Гм, гм… – вдруг заволновался инспектор. Его пухлые руки просто затряслись. – Однако… Имеет ли смысл, оставлять это существо у людей, которые, гм, боятся его? Не лучше ли, если о нем позаботится ответственное лицо, например, служитель закона?

– Я боюсь, что ничего не получится, – Бьорн пожал плечами. – К сожалению, уже невозможно разделить Снупи и его нынешних владельцев и передать его вам. Даже если мы попробуем сделать это, он все время будет возвращаться к ним, что бы мы ни делали, и им все равно придется заботиться о нем. Я искренне сожалею.

– Я тоже. Но я попрошу вас поступить ответственно и изучить все возможные способы. – Инспектор сделал над собой огромное усилие, чтобы не смотреть в сторону устройства с чипом.

– Если появится подходящий способ, мы обязательно сообщим вам об этом, – обезоруживающе улыбнулся Бьорн.

– Спасибо. – Инспектор вынул из кармана и протянул мне визитную карточку. – Вот мой личный номер, не стесняйтесь звонить мне при необходимости…

– Мне идут эти серьги, дорогой?

– Как только тебе не надоело каждый день обвешивать себя новыми украшениями? – флегматично заметил я. – Как будто мужчины заметят их и оценят…

– А женщины все замечают и оценивают, если хочешь знать! – резко отрезала моя благоверная, но довольная улыбка не сходила с ее лица. – Я же тебя не спрашиваю, почему ты продолжаешь ходить на работу?

– Ну, от чувства собственного достоинства. А вчера меня повысили. Давно пора, а то я второй месяц приезжаю на машине дороже, чем у шефа – откуда им знать, что за важная персона стоит за мной. Правда, некоторые смотрели передачу Жени…

– Подумаешь! – сказала Лина, но ее улыбка расширилась еще больше. – Очень тебе нужен какой-то жалкий довесок к зарплате.

– Дело чести, Лина. И авторитета. Ты радуешься своим новым безделушкам и тряпкам, а я – признанию на работе.

– Ну, ладно, ладно, если это делает тебя счастливым, – примирительно согласилась моя жена. – Но даже не смей думать, что в этом году мы не поедем отдыхать на Канарские острова!

– Кто сказал, что не поедем? Напротив!

– Папа! – потянула меня за руку Мими. Я не заметил, как она вошла в комнату.

– Слушаю тебя, моя девочка!

– Папа, Снупи плохо…

Я приподнял брови.

– Как это плохо? Откуда ты знаешь?

– Иди и сам посмотри на него.

Я с недовольством встал со стула, но скоро по моей спине поползли холодные мурашки. Снупи, как правило, ни на шаг не отделялся от дочери, а сейчас Мими пришла одна… Мы нашли его внизу, перед дверью в детскую комнату. Когда Мими подошла к нему, он привычно обвил ее ноги, но намного медленнее, чем обычно. И, определенно, он был каким-то… более жидким. Легко разливался, а передвигался с трудом.

– И не ест ничего, – сказала Мими и кивнула в угол, где валялся наполовину съеденный кекс.

– Мими, сколько раз можно повторять, что кекс для тебя, а не для него!

– Но что делать, если он мне не нравится! А Снупи его ел. До недавнего времени.

– Сколько времени он не ест?

– Э-э-э… – Мими стала считать на пальцах. – Три дня. Нет, четыре. Не… Пап, какая цифра идет после двух? И что с ним?