Третье откровение - [11]

— Не пару.

— Ничего не понимаю. Неужели нельзя было просто поискать в Интернете или обратиться к какому-нибудь местному знатоку?

— Конечно, можно было, но мой босс не имеет ничего против прогулки в несколько миль. Или, как в данном случае, в несколько тысяч миль. Чтобы понять Игнатия Ханнана, нужно с ним познакомиться.

— И что тогда?

— Ты поймешь. Великие предприниматели — мечтатели, романтики. Они действуют, повинуясь сиюминутному порыву. Потом, когда заработают кучу денег, некоторые из них пишут книги, в которых утверждают, что все их деяния — рациональный план, тщательно претворенный в жизнь. Однако в действительности это умение чуять нутром. У Ханнана оно есть, и я не ставлю его под сомнение. Каких-нибудь двадцать четыре часа назад я еще не знала, что буду здесь.

— И ты достала билет?

Ну как ему объяснить, что они с Реем прилетели в Рим на самом большом самолете, принадлежащем компании? Все это выглядело непозволительной роскошью. Потому что на самом деле ею и было. Труднее всего оказалось снять номер в «Колумбусе».

— С этим не было никаких проблем, — сказала она.

— Ты надолго?

— Нам нужно вылетать обратно завтра утром.

— Нам?

Вот те раз! То, о чем Джон не узнает, не ляжет тяжким грузом на его душу.

— Нам с пилотом, — пригубив вино, улыбнулась Лора.

Какая глупость. Будто в упоминании о коллеге должен скрываться намек на что-то еще. И в данном случае на правду. Сидя с Джоном в месте, насквозь проникнутом духовностью, глядя на него, в сутане с белым воротничком все еще похожего на юного семинариста, Лора начинала паниковать при мысли, что Джон узнает об их с Реем связи. Подумалось вдруг: а сможет ли она собраться с духом и пойти на исповедь? Конечно, перед родным братом никто не кается. Больше того, Лора не ходила уже много лет. Давным-давно ее захватил стремительный ритм жизни, и религиозные обряды как-то сами собой отошли в прошлое. Когда она перестала причащаться, ее вера утекла, словно песок в часах. То же самое произошло и с Реем.

— Мэттью Арнольд, — как-то сказал Рей, — «Дуврское побережье».

— Это в штате Делавер?

Поморщившись от притворного невежества Лоры, Рей прочитал строчки, в которых Арнольд описал утрату веры как:

Меланхоличный долгий рев,

Стихающий и приходящий снова,

Ночного ветра, что над пустынею гуляет

И голой галькой шелестит.

Арнольд видел, что вера умирает, и понимал, что миру будет ее не хватать.

— А тебе?

— Конечно.

Небрежное замечание Рея о том, что христианство, определявшее западную культуру на протяжении двух тысячелетий, умирает, казалось таким странным здесь, в обеденном зале дома Святой Марфы, да еще в компании брата-священника, который, несомненно, улыбнулся бы, столкнувшись с подобным агностицизмом. Возможно, признав при этом его повсеместное распространение. Ватикан обязан понимать, чему противостоит в современном мире.

Лора наклонилась к брату.

— Джон, а ты никогда не задумывался над тем, — она обвела рукой помещение, подразумевая весь величественный город, — что все это безнадежно устарело?

— Это? — Джон недоуменно огляделся. — Да ты что, дому нет еще и двадцати лет. Ты хоть знаешь, что именно здесь останавливались кардиналы во время избрания Бенедикта Шестнадцатого? Если бы я уже тогда жил здесь, мне бы пришлось до окончания конклава уступить свои комнаты какому-нибудь прелату.

Лоре захотелось обнять его за то, что он ничего не понял. Это был лучший ответ на ее вопрос. Пусть младший брат по-прежнему верит, служит мессы, читает молитвы, не замечая, с каким все нарастающим безразличием относится окружающий мир к тому, что составляет смысл его жизни.

Пока они ели, соседние столики начали освобождаться; епископы и священники уходили один за другим.

— Назад на работу?

Джон улыбнулся.

— Сначала сиеста. В Италии это насущная необходимость.

Пообедав, они прошли в бар, чтобы выпить по чашечке кофе. Лора была в шоке, увидев, что брат закурил. Когда он и ей предложил сигарету, она покачала головой, стараясь скрыть свой ужас. Пусть Америка поворачивалась спиной к католической церкви, но на смену старым заповедям приходили новые, главной из которых была «не кури!».

— Так что у тебя за вопрос? — Джон выпустил несколько идеальных колечек дыма. — Знаешь старый анекдот? Мужчина обращается к своему адвокату: «Можно задать вам пару вопросов?» — а адвокат отвечает: «Конечно, и какой второй?»

— Скоро я перейду к вопросам. Но сначала расскажу немного о недавней перемене, произошедшей с Игнатием Ханнаном.

— Ты зовешь его Игнатием?

— Натом.

— Если судить по имени, деревенский простак.

— Вовсе нет. Нат гений. Великий предприниматель. И в последнее время он стал очень религиозным.

— Ну а прежде?

— Конечно, в детстве его воспитывали католиком. Затем он открыл собственное дело, в общем, был слишком занят. И вот год назад как-то ночью, не в силах заснуть, Нат включил телевизор на И-даблью-ти-эн[12] и наткнулся на мать Ангелику. Ты ее знаешь?

— Знаю.

— Она рассказывала про явление Богородицы. В Фатиме. Призывая слушателей ежедневно читать Розарий.[13] На следующий день Нат попросил меня купить четки. С этого все и началось.

— Только не говори, что он хочет получить аудиенцию у Папы.