Треснутая трубка - [24]

— Выходит, Каро обманывает?

— Наш радист?

— Он все старается убедить, что при соответствующей осторожности Сатлэ для людей нисколько не опасно. И многие члены экспедиции верят ему.

— Каро — смелый негр и хороший геолог, Сережа. Родные его живут как раз у хребта Абуламу. К тому же, Каро спит и видит клады Сараматских гор, он прямо бредит ими. По его словам, его дед знает тропу, которая ведет через джунгли к Сараматским горам. Только Каро все еще побаивается своего деда — ведь он ушел из своего племени в город Зликэ тайком. И прошло с тех пор довольно-таки много времени.

— Это я слышал…

Гурьян расстелил на столе широкий лист ватмана и повернулся к другу. Сергей подошел к нему.

— Уже готово? Где же мы теперь проплываем?

— Примерно вот здесь, — ответил Гурьян, ткнув карандашом в один из кружочков на извилистой линии, обозначающей реку. Потом его карандаш скользнул вниз по течению. — Тут предгорья Абуламу. А это — сам хребет. Высадиться же нам придется вот здесь. Пробираться дальше будем пешком через джунгли.

Сергей заметил густую сеть линий на краю карты.

— Ага, цель нашего похода — горы, значит, вот эти. И прямо за ними — Атлантический океан…

— Эх, насколько короче был бы туда путь по океану! — с досадой махнул рукой Гурьян. — Но мешает бурное течение Вольстаф. В старину столько кораблей нашло здесь гибель, напоровшись на рифы! Вот и пролегли все морские пути как можно дальше от страшного течения и рифов…

Сергей, оторвавшись от карты, взглянул на небольшой фотопортрет, стоящий на краю стола. Девушка с короной светлых волос вокруг лица смотрит на парней задумчиво и даже чуточку печально. Так и кажется, что вот-вот разомкнет она свои полные губы и скажет задумчиво и нежно: «Какие вы ни пишите мне утешительные и бодрые письма, я все равно всегда волнуюсь за вас…» Но молчит девушка, молчат и парни, поглядывая на нее. Они все знают о невестах друг друга — разве можно скрыть такое от земляка, с которым кочуешь по бесконечным дебрям Африки в далекой дали от милой Родины!..

На портрете — невеста Гурьяна. Она работает в центральной поликлинике одного из поволжских городов. По настоятельным просьбам Гурьяна, ей, молодому врачу, уже выдали было разрешение на поездку в Зимбамве, но когда геолог узнал, что ему предстоит возглавить длительную экспедицию к Сараматским горам, он срочно послал невесте телеграмму, извещая, что ее приезд придется отложить еще на год. Лиза в ответ прислала ему письмо, в котором не было ни одного слова, но зато в конверте лежали засушенные лепестки первых весенних цветков его родины — лепестки подснежника…

Вдруг каюту, как огненным ножом, прорезала ослепительная молния. Потом загрохотало так, словно кони галопом провезли по палубе тяжелые орудия, и гром, ударившись о ближнюю стену джунглей, умолк так же внезапно, как и грянул. И тучи уже не выдержали собственной тяжести: на корабль, тихо покачивающийся на якорях, на широколистые прибрежные деревья грузно ударил частый и крупный дождь.

— Началось, — недовольно сказал Сергей.

Он растянулся на кровати и стал задумчиво наблюдать за жучком, старательно ползущим по стене к потолку. Гурьян, давно привыкший к здешним внезапным переменам погоды, спокойно продолжал наносить на свою каргу новые кружки и квадратики. Но вот он что-то вспомнил, поднял голову и взглянул на друга, уставившегося в потолок.

— Сергей, — сказал тихо, словно извиняясь за то, что прерывает его мысли.

Тот не ответил.

— Сережа!

— А? Что?

— Ты, я вижу, опять думаешь про ту же Голубую радугу. Я угадал?

— Да.

— Ну и что? Пришел к чему-нибудь?

Сергей присел. В каюте было душно, и он скинул с себя тонкую сорочку.

Нет пока… Ничего определенного… Загадка-то такая, что не очень быстро подступишься. Но вот вернусь на родину — начну проводить кое-какие опыты. Сдается мне, что разгадка тайны этой радуги будет целым переворотом в науке. По крайней мере, в некоторых ее областях.

— Возможно. Каро познакомил меня с воспоминаниями Маккойла лишь в общих чертах. Трудно даже поверить, что такое можно было сотворить еще в сороковых годах. Жаль, очень жаль, что не сохранились расчеты ученого. И как англичане могли додуматься сжечь такие бумаги!

— И Маккойл умер так неожиданно… Конечно же, он знал про этот проект гораздо больше, чем написал в воспоминаниях. Вероятно, ничего не известно и про автора проекта Голубой радуга? Кем он был? Куда исчез совершенно бесследно?

— Да, это самое интересное: в фашистских архивах до сих пор не обнаружено ни единой строчки, касающейся проекта! Предполагают, что его автор или погиб в какой-либо катастрофе, или же документы, которые могут раскрыть тайну его смерти, находятся в архивах, затопленных фашистами в озерах на австрийских горах. А их еще не отыскали… Но ясно одно: ученый этот при любых обстоятельствах не стал работать на фашистов. Не то они уж постарались бы применить разрушительную силу Голубой радуги…

Гурьян, прислушиваясь к словам друга, четко воссоздал в послушной памяти воспоминания английского разведчика. Помогая ученым молодой республики Зимбамве в нелегком деле поисков земных кладов и всегда полный забот, он не очень заинтересовался рассказом Дина Маккойла. По то, что Сергей Саржов, молодой и уже известный физик, персонально приглашенный правительством Зимбамве для организации в столице республики научно-исследовательского центра, относится к воспоминаниям английского разведчика так серьезно, взволновало его и почему-то насторожило.