Треск Цепей III: Расправив крылья - [54]

Анника не выдержала обрушившейся на нас тишины:

— Что там написано?

Кудесник хмыкнул, склонил голову набок и не поворачиваясь ответил:

— Плоть — это ключ.

Его фраза упала в тишине гранитным камнем. Надпись на стене исчезла, под скрежет невидимого механизма из стены проступила дверь. Сверху посыпалась пыль, но я всё равно смог разглядеть отверстие в самом центре каменной плиты.

— Нам нужно засунуть туда кусок мяса?

Признаться, я был удивлён подобным раскладом.

Из-за моей спины раздался голос Гиллерта:

— Не просто кусок мяса, а кусок своей, живой плоти. Только добровольная жертва откроет замок и пропустит нас дальше.

А Соня дополнила:

— И такую рану вряд ли можно будет исцелить в полной мере. Добровольную жертву не вернуть назад.

Бледный зашипел и сплюнул на пол. Маг заметно помрачнел. Никому не хотелось идти на подобное. Но я знал, что никто не повернёт назад. Не те люди здесь собрались.

Ребята переглянулись и Анника озвучила то, что крутилось на языке у всех:

— Жребий?

Гилллерт выругался и ткнул пальцем в поясные сумки жрицы:

— Найдётся травинка?

Через половину минуты мы все стояли вокруг лидера. Из сжатого кулака горца торчали сухие травинки. Кто вытянет короткую — тому и замок открывать.

— Я первый.

Взялся, потянул, вытащил. Почему-то был с первой секунды уверен, что с моим везением короткая достанется именно мне. Но нет, пронесло. За мной начали тянуть остальные.

Кривая усмешка исказила лицо кудесника:

— Если я лишусь пальца, то не смогу колдовать, так и знайте!

Гиллерт ответил ему такой же мрачной улыбкой:

— Чтобы колдовать нужны руки, а у тебя десять пальцев на ногах и один в штанах болтается. Ты самый старый из присутствующих Рокта, может быть, не будешь тянуть жребий и сразу сунешь свой дряблый корень в замочную скважину?

Кудесник рассмеялся скрипучим смехом и вытянул длинную. Осталась одна, зажатая промеж пальцев Гиллерта. В глазах окружающих можно было заметить облегчение, но с лиц всё равно не сходило мрачное выражение.

— Бред! А если там таких дверей десяток? Все пальцы им отдать?! Тьху!

Смачный плевок улетел в угол. Гиллерт ворчал и ругался, но не помедлив даже секунды прошёл к скважине. Закатал рукав, растопырил пальцы и засунул безымянный на левой руке прямо в тёмную щель.

Хруст раздался незамедлительно…

— Ааарррхх!!

Плита дёрнулась, отъехала в глубь и развернулась. Из прохода нам в лица ударил тёплый, влажный воздух полный уже привычной вони и испарений.

Светлячки очередного чуда, белыми искрами перелетели с ладоней Сони к горцу и без остатка впитались в его тело.

— Спасибо.

По взгляду Гиллерта можно было понять, что внутри, сокрытый от чужих глаз, в нём клокочет океан ярости. Воин стоял немного согнувшись, держался одной рукой за другую и смотрел на заросший обрубок своего пальца долгих несколько секунд, а затем сказал:

— Кончик чешется, такое ощущение, что остался на месте.

Соня подошла и погладила его по руке:

— Так бывает, я знаю. Многие кто теряет палец или конечность потом чувствуют её, словно она продолжает находиться на своём месте.

— Бледный! Грач! — Гиллерт нашёл нас покрасневшими глазами и указал кивком в сторону открывшегося прохода. — Путь стал шире, вперёд, мы уже близко.

* * *

Внизу бурлила вода, становилось ясно откуда взялась влага в коридоре. Горячий источник, в котором мне уже довелось искупаться — брал своё начало отсюда.

Не знаю кто потрудился над созданием моста… природа, или может быть магия? Но над водой, раздающаяся местами до трёх метров в ширину, зависла скалистая арка. Здесь пахло гниением и тухлым мясом. Пятная стены фосфоресцирующими пятнами, повсюду прорастал знакомый подземный мох. Кое-где торчали необработанные кристаллы-светлячки. Но в остальном это место было не менее мрачным чем все предыдущие.

Пещера не выглядела рукотворной, но следы былого, человеческого присутствия, бросались в глаза повсюду. Проржавевшие жаровни, грудами рыжего мусора замерли по обоим сторонам моста. Внизу, где-то у бурлящей воды я видел странное сооружение, но не мог рассмотреть деталей. Заклятье кудесника «раскрывшее» наши глаза для темноты, туда не добивало. А отдельные черты скрывал поднимающийся от воды туман.

— Шшшшш!

Знакомое шипение раздалось сразу со всех сторон. Тяжёлые для слуха звуки сглатываемой слюны и клёкота наполнили воздух. Понимая, что мы угодили в засаду, Бледный изо всех сил свистнул.

Серыми тенями сверху обрушились твари коих я прежде не видел. Это были упыри — да, но упыри необычные. Гораздо ближе к летучим мышам нежели к людям. Они упали на нас из-под потолка, в падении расправляя свои кожистые крылья…

— Аспида Иксодус!

Мой меч, выпущенный из рук, зазвенел о камень. Не выпусти я его, быть бы мне трупом. Для создания магического щита — требовались обе руки.

Мелкие, вдвое меньше стандартной особи, летуны были очень опасны. Закружили вокруг щита, того самого щита, что в исполнении жрицы делал пространство вязким, а в тёмном своём варианте отталкивал любой входящий урон, как физический, так и магический.

Теперь же, после очищения моей нейронной сети, щит не был пропитан какой-либо стихией, и целиком соответствовал моей внутренней сути. Из наставлений королевы матери Эй’Ри я знал, что в большинстве заклинаний есть слово или знак стихий. И зачастую конечный эффект зависит от наличия таких слов и знаков, а также нейронной сети, древа — как её называла Иви или грибницы — в понимании королевы матери.