Трени-ян - [12]

— Лёгкая вещь, — предлагаю я, приняв решение, — если хотите, могу сыграть, сонсен-ним.

— Играй! — отдаёт приказание тот.

Поворачиваюсь, опускаю руки на клавиши. Класс заполняет лёгкая, журчащая, словно струя прозрачной игривой воды, мелодия. Сосредотачиваюсь на исполнении и спустя некоторое время неожиданно ощущаю, что проблемы с техникой исполнения куда-то делись. Музыка ведёт меня, я следую ей и при этом испытываю какое-то странное чувство… Совместности? Двойственности? Неразделимости?[7]

Это чувство возникает у меня уже в конце исполнения, появившись в голове где-то в районе затылка. Осмысливать его сейчас некогда, я играю, но всё равно, краешком мозга, пытаюсь понять, откуда оно вдруг взялось, и почему со мной раньше такого не было?

Заканчиваю. Пауза. Тишина.

Неожиданно преподаватель начинает хлопать в ладоши. Не сразу последовав его примеру, к нему присоединяется моя группа. Встаю из-за рояля, поворачиваюсь к слушателям, и, как положено, кланяюсь. Вижу, что в открытых дверях класса стоит заведующий воспитательной частью — Пак ДонХё. Зажав под левой подмышкой полупрозрачную папку зелёного цвета, он хлопает вместе со всеми.

— Браво! — громко произносит преподаватель музыки, — Браво!

Браво?! Да я крут! Мега-крут! Спасибо Вам, несравненный Вольфганг Амодеевич! Можно, я рядом с вами хоть чуть-чуть постою, а?

Кланяюсь Пак ДонХё отдельно. Начальство! Надо проявить уважение.

— ЮнМи, — спрашивает учитель, дождавшись, когда смолкнут аплодисменты, — у тебя есть нотная запись этих произведений?

— Валялись где-то, — легкомысленно отвечаю я.

— Валялись? — приподнимает брови мой собеседник, — Скажи ЮнМи-ян, ты точно владеешь нотной записью?

— Владею, — подтверждаю я и добавляю, — пока ещё никто не жаловался на мои ноты, сонсен-ним.

— Ты их кому-то показывала?

— Их, никому.

В классе раздаются смешки, народ понял, почему никто не жаловался. Никто их просто ещё не видел.

— Их? — уловив более интересующий его информационный посыл, акцентируется на слове «их», учитель, — Значит, у тебя есть ещё партитуры? Так?

— Валялось, что-то, сонсен-ним, — снова отвечаю я.

В этот раз в классе никто даже не хихикнул.

— Принеси что-нибудь, из того, что у там тебя валяется, — с лёгкой улыбкой смотря на меня, просит учитель, — я посмотрю, насколько правильно сделана нотная запись и поставлю оценку.

— Да, сонсен-ним, — кланяюсь я, и обещаю, — я принесу из дома.

— А пока, я проверю, как ты знаешь ноты, здесь. ЮнМи, ты сможешь сыграть прямо с листа?

— Сонсен-ним, разве кто-то умрёт, за те десять минут, пока я буду просматривать ноты? — с осуждением в голосе спрашиваю я, — Я не умею такого, потому что к музыке нельзя так неуважительно относиться, сонсен-ним.

Учитель только головой покрутил в ответ на мой спич.

— Давайте я их посмотрю, — предлагаю я, имея в виду ноты, — может, что и получится, сыграть…

Учитель кивает и подходит к своему небольшому столику. Перекладывает пару тонких нотных тетрадей, находит нужную ему, открывает, где нужно.

— Вот это, — говорит он, поворачиваясь ко мне и держа в руках раскрытую тетрадь, — адажио G-минор, Аьберто Флотти.[8]

Адажио? — думаю я, направляясь к учителю, — это хорошо. Значит, не нужно будет торопиться[9].

Беру с поклоном тетрадь, поворачиваюсь, под внимательными взглядами одногрупников следую к своему месту, сажусь, кладу тетрадь на стол, начинаю вчитываться.

Занудливо… — делаю я для себя вывод, перевернув второй лист, — и весьма…

Как я понимаю, учитель решил проверить меня, предложив сыграть прямо «с листа». Но я-то знаю, да и все профессиональные музыканты знают, что играть на рояле прямо с нот, незнакомое, до этого ни разу не играное им произведение — не стоит. Сложно с первого раза правильно выдерживать темп, громкость, а также следовать пометкам композитора в нотах, как играть. А ещё, музыкальная нотация не точна. Она, скажем так, достаточна примерна, и поэтому в музыкальном мире известны имена исполнителей, которые прославились как выдающиеся интерпретаторы того или иного композитора. Короче говоря, по нотам можно сыграть и так, и так, и оба исполнения будут правильными. Правда, при этом один из вариантов будет звучать лучше и в конце-концов станет общепринятым. А игра «с листа» — это, по большому счёту, циркачество, с целью произвести впечатление на публику. Профи такими штуками не занимаются. Играя лишь по нотам, исполнитель не может понять, правильно ли он играет, так как не слышал эту музыку раньше. Это вселяет неуверенность и создаёт риск быть освистанным теми, кто уже слышал произведение в другой нотации. Кому такое нужно?

Ладно, щас что-нибудь, сбацаю…

Я отодвигаю от себя тетрадь и поднимаю правую руку вверх, уперев локоть в стол. Показываю, что готов.

Препод сразу свёртывает устроенный им опрос среди учеников по проверки заданного на дом и жестом приглашает меня к роялю. Прохожу, сажусь, ставлю перед собою ноты и не торопясь, занудливо, так, как в них написано, двигаюсь от первой ноты к последней.

— Однако, — говорит учитель, когда я с немым вопросом поворачиваюсь к нему, — весьма и весьма. Ты никогда раньше это не слышала?