Требуется няня - [19]

Выставив продукты на свежевымытые полки, с удовлетворением оглядела фронт исполненных работ. Кухня буквально сияла чистотой. Нет, конечно, она и до этого не была особо грязной, но когда сама сделала уборку, то как-то больше уверена в качестве чистоты дома.

Глотнув холодного кофе, проверила пациента. Егор Егорович спокойно спал, раствор в капельнице закончился, подгузник мне пришлось поменять. Вот и славно, вот и хорошо. Организм работает нормально, значит, в скором времени из него выйдет вся гадость, которой его угостили. Знать бы ещё, кто такой «добрый» оказался…

Ну да пусть, мне всё равно кто с ним так поступил — он не мальчик, сам разберётся. Не мне в этой клоаке копаться. Ни связей, ни денег — ничего. Одна квартира да кошка… Даже работы, и той больше нет. Не думаю, что меня оставят и дальше присматривать за Егором Егоровичем, ведь я фактически его похитила. И даже никого не заинтересует тот факт, что я, может быть, спасла ему жизнь. Когда я его перевозила, он был без сознания и в любом случае никак не мог воспротивиться творимому над ним произволу.

Я потихоньку работала, абсолютно не задумываясь над тем, в какой последовательности что делать, и никак не могла отогнать от себя не слишком приятные мысли. Порой я начинала сожалеть о своём столь необдуманном поступке. Ведь можно было бы вызвать полицию, скорую, МЧС, хоть кого-нибудь, кто отвезёт Егора Егоровича в больницу и проведёт нормальное обследование. Не то, что тот доктор-недоучка… Жаль, я не захватила его медкарту, могла бы показать пациенту, как его лечили. Хотя, кто я такая, чтобы Егор поверил именно мне, а не доку, нанятому своей женой…

Закончив процедуры, сходила за кашкой для болезного — жидкая-жидкая размазня, идеально чтобы заливать её через тонкую трубку, пропущенную в желудок через нос. Жуткое зрелище… но ничего не поделаешь. Пациент ещё не способен глотать пищу. Вот добьюсь его пробуждения, тогда и начнём, пробовать есть с ложечки…

Дни проходили практически так же, как и предыдущие — Егор по большей части спал, лишь изредка приходя в сознание. В свободное от занятий с пациентом время, я развлекала себя… зарядкой. Да, да, я твёрдо решила бороться за свою стройность и по утрам качала мышцы! Ну, качала — громко сказано — просто несколько приседаний и наклонов из стороны в сторону, да вперёд-назад. Пробовала отжиматься, но вскоре забросила это дурное дело, пару раз уткнувшись в паркет носом. А пресс… хватило пару подъёмов, и один раз сорвать себе спину, чтобы надолго забыть, что такой вид упражнений вообще существует.

Костик приезжал пару раз в неделю, стараясь особо не светиться около дома, где я скрывалась от правосудия. Каждый раз привозил продукты и новости. Полицейские, прочесав местные вокзалы и аэропорты, раскинули сети по городу и области. Первую неделю, когда мою фотографию крутили по всем новостным каналам по нескольку раз в день, я с замиранием сердца ждала требовательного звонка в двери съёмной квартиры.

Откровенно говоря, фоторобот был сделан из рук вон плохо, но я себя узнала. Этого для моей паранойи оказалось достаточно. Теперь, мы с ней тряслись на пару, стараясь по возможности даже не крутиться у окон — мало ли, заметит кто. И на улицу я не выходила — а если бабульки опознают?.. В общем, я ужасалась, как только могла, невольно накручивая себя ещё больше.

Так прошла одна неделя, вторая. В двери среди ночи никто не стучал, не звонил требовательно и постепенно я начала успокаиваться. На улице я появилась от силы пару раз, и то в таком виде — родная мать не узнает, не то, что посторонний человек, загруженный собственными проблемами, чтобы ещё и по сторонам глазеть, да примерять на окружающих виденный неделю назад фоторобот плохого качества.

* * *

Я медленно надавливала на поршень специального шприца для кормления, держа миску с кашей на коленях Егора. И даже не заметила, что он снова пришёл в себя и следит за моими действиями.

— Что, — попытался сказать он, но из-за трубки, говорить было весьма проблематично. Потому, у него вышел только невнятный хрип, который я всё же разобрала.

— Здравствуйте, Егор. Я, ваша сиделка. Если позволите, я закончу ваше кормление, и мы сможем с вами поговорить, — как можно спокойнее постаралась проговорить я. Если он в состоянии говорить, значит, мозг не повредился. Что странно, учитывая, его овощное состояние, когда я только увидела его.

Мужчина медленно кивнул и скосил глаза на выходящую из его ноздри трубочку. Согласна, стремно увидеть такое у себя.

— Это назальный катетер. Применяется для кормления больных без сознания. К примеру, для тех, кто находится в коме… — менторским тоном провела мини-ликбез и постаралась поскорее закончить не слишком приятную процедуру.

— Попробуйте покашлять, пока я буду выводить катетер. Так вам будет менее дискомфортно.

Егор Егорович послушно кашлял, а я осторожно тянула из его носа трубочку. Его едва не стошнило. Понимаю, не слишком приятное ощущение. На пробу, дала ему стакан с водой, приготовленной, чтобы промыть трубочку. Правда, пришлось помочь ему, но воду он пил вполне сносно, что не могло не радовать.