Треблинка. Исследования. Воспоминания. Документы - [26]
Неоднократно в «лазарете» уничтожались «рабочие команды». Они набирались каждые два-три дня и, соответственно, каждые два-три дня поголовно уничтожались. На допросе 21 февраля 1945 г. П. Лелеко показал, что после работы, в 10–11 часов вечера, рабочую команду, насчитывавшую 100–200 человек, занимавшуюся в основном уничтожением трупов, подводили к «лазарету» и по 5 человек расстреливали. Через полтора-два часа сотни людей были мертвы и пылали на костре. Уничтожение рабочих производилось и в том случае, если они в чем-то провинились.
Однажды рабочими был убит немец, особенно издевавшийся над ними. По приказу вахманы казнили 250 человек, «топором или деревянным молотком отрубали или раскалывали головы»[176]. В следующий раз, после того, как один из рабочих пытался ударить ножом немца или вахмана, «топорами было зарублено более 50 человек»[177].
Массовые расстрелы проводились и после нападения обреченных евреев на вахманов. Так, однажды обреченные ранили цугвахмана Робертуса и группенвахмана Чернявского, а в другой день в результате взрыва гранаты погиб немецкий офицер. Чем интенсивнее работал лагерь, тем изнурительней работала рабочая команда и быстрее физически изнашивалась. Эти люди расстреливались, а сама рабочая команда обновлялась за счет прибывающих транспортов.
В «лазарете» вахманы дежурили по наряду, т. е. постоянного дежурного из вахманов здесь не было, а ставили одного или другого по приказанию командира взвода[178]. П. Лелеко признался, что в «лазарете» он «убил беременную женщину. Неоднократно расстреливал детей. По моим подсчетам, я убил не менее 10 детей до 5-летнего возраста»[179].
«Душегубка»
О работе «душегубки» дал наиболее подробные сведения на допросах 8 и 18 декабря 1950 г. в Воронеже Николай Шалаев. Он и Иван Марченко служили мотористами газовой камеры с июня 1942 г. по июль 1943 г. По словам Н. Шалаева: «Я вместе с Иваном Марченко, двумя немцами и двумя евреями находился при моторе, вырабатывающем отработанный газ, который подавался в камеры “душегубки” ‹…› это был обыкновенный четырехцилиндровый мотор, работавший на бензине и, по словам немца-моториста, будто бы русской марки. Мотор был установлен на деревянной раме и пускался, как только люди загонялись в камеры “душегубки”, причем выхлопная труба перекрывалась и открывался вентиль трубы, по которой отработанный газ поступал в “баню”. Этот мотор находился в машинном отделении через стенку от первой камеры»[180]. В обязанности Н. Шалаева входило открывать и закрывать вентили, по которым отработанный газ поступал в камеры с обреченными на смерть людьми, запускать мотор, иногда помогать загонять людей в камеры[181].
Н. Шалаев и И. Марченко не только «открывали и закрывали вентили». Вот как характеризовали их сотоварищи по преступлениям. Командир 2-го взвода группенвахман СС Александр Егерь на допросе 7 апреля 1948 г. показал: «Я видел лично сам, когда вахман по имени Николай – моторист душегубки (Егерь говорит о Николае Шалаеве. – Прим. А. Ш.) дал одному еврею нож и приказал ему самому резать себе горло. Еврей взял нож и стал резать ‹…›»[182].
Вахман Самуил Прищ на допросе 2 августа 1961 г. свидетельствовал: «Марченко Иван 1917–1918 [г. р.], украинец, вместе в Треблинке с лета 1942 г. ‹…› прибыл со мной из Травников в группе вахманов, когда еще не производилось массовое уничтожение. В Треблинском лагере был мотористом “душегубки”, заводил мотор. Марченко был вооружен пистолетом, Постоянно участвовал в водворении жертв в “душегубку” и, будучи систематически в нетрезвом состоянии, отличался исключительной жестокостью к жертвам. Это был настоящий палач, выделявшийся еще своим высоким ростом. При его непосредственном участии были уничтожены миллионы жертв. (Преувеличено, конечно. – Прим. А. Ш.) ‹…› Вместе с Марченко массовое уничтожение людей отработанными газами производил Шалаев Николай. ‹…› Вместе со мной в Треблинке с лета 1942 г. до конца 1943 г. ‹…› Впервые увидел его, когда началось массовое уничтожение людей в камерах душегубки. Шалаев постоянно был пьян и ходил с собакой. Вооружен пистолетом»[183]. Из допроса Э. Г. Шульца 10 мая 1961 г.: «Марченко ‹…› Шалаев ‹…› проявляли большую жестокость в обращении с обреченными людьми, а также личную инициативу в расстрелах»[184].
Сергей Василенко на допросах в сентябре 1961 г. сказал, что евреи из рабочих команд называли И. Марченко «Иван Грозный»: «Он проявлял особое зверство в обращении с людьми в процессе уничтожения, он избивал их с явно выраженным удовольствием, бил чем попало и как хотел ‹…› Шалаев и Марченко все время находились у газовых камер, там они и жили. В бараки, где проживали мы, вахманы, Шалаев и Марченко приходили очень редко»[185]. Это явно указывает на особое положение мотористов, являвшихся, по сути, элитой среди вахманов.
Федор Федоренко на допросах в декабре 1985 г. дополнил характеристику И. Марченко и Н. Шалаева: «Возле входных ворот-дверей “душегубки” люди упирались, сопротивлялись, не хотели заходить внутрь “бани”. Поэтому находившиеся у дверей вахманы-мотористы Николай и Иван проявляли особую активность. ‹…› Вместе с немцами толкали узников, кричали на них, били палками, просто руками или ногами тех, кто медлил в проходе ‹…› и таким насильственным путем заталкивали обреченных в газовые камеры. ‹…› Помню следующие приметы Ивана. Он имел высокий рост, смуглое лицо, имел возраст около 30 лет. Николай среднего роста»
