Травля - [30]

— Пожалуйста, повторите, маркиз!

Он понизил голос и опустил глаза в последнем усилии.

— Ждали вас, да!

— Для…

— Вы видели!

— Кто вам отдал приказ, Гретта?

— Да.

— Когда?

— За две минуты перед этим, когда мы прибыли…

— Она была одна?

— Да, ее друг находился в туалете!

Значит, стерва заметила меня до того, как я поговорил с коллегой! Какое мастерство у этой «алле-хоп»! Не правда ли: это большое искусство. Я понимаю, что бедняга Матиас оказался в ее сетях. Эта из породы женщин, которые одним взглядом заставляют вас ходить по потолку!

Мне стало не по себе, потому что я почувствовал страх, что в течение ночи с Матиасом случится что-то плохое. Было бы хорошо предупредить его; если она решила уничтожить его, то теперь ясно, дело будет сделано, каким бы ловкачом Матиас ни был.

Я ощущал усталость от этой многочасовой суеты.

— Хорошо, — сказал я Хуссейну, — на этом закончим…

Я вытащил хлопушку, заимствованную у моего почтенного коллеги.

Он захныкал:

— Нет, пощадите!

Прекрасный удар рукояткой пистолета по голове. Я его свалил для ровного счета. Если он не получил трещины черепа, значит, мать пичкала его кальцием все детство. Я бросил его на прикроватный коврик, положил ему стол на спину, чтобы помешать двигаться и пошел бросить взгляд на то, что творится в кухне. Телефонист все сидел, выпрямившись на стуле.

— Прошу прощения за этот неудачный фарс, но действительно, я не мог поступить иначе, — сказал я ему.

Я открыл свой бумажник и позаимствовал из пачки бумажку в сто швейцарских франков.

Я сунул купюру ему в карман.

— Держи, папаша, это немного возместит тебе необычную ночь.

Его реакция была прекрасной.

— Спасибо, месье, — пробормотал он. Я ему улыбнулся.

— Пойду посплю немного. Не делай того же, тем более, что тогда твой нырок будет не из приятных.

И молодец Сан-Антонио пошел вздремнуть на кровать парня, тогда как Хуссейн тихо похрапывал на коврике.

* * *

Страшный шум вырвал меня из объятий Морфея. Я проснулся. Был день. Золотой скребок чистил ковер спальни15. Около кровати Хуссейн в ауте… Нет, не мертвый, но немногим лучше. Я бегу в кухню. Неизбежное произошло. После нескольких часов бдения дылда забылся сном и слетел кубарем со своего насеста. Он ударился о газовую плиту и получил на макушку шишку в двенадцать сантиметров длиной фиолетового цвета… Струйка слюны вытекала у него изо рта, и он напомнил мне одного знакомого боксера, которого я очень любил. Мне стало его жалко.

— Мой бедный зайчик, идем! Ты их всех увидишь этим летом…

Я взял его на руки и отнес на кровать.

— Давай выспись как следует… Сейчас ты положишь клешню на затылок.

Я посмотрел на часы: семь утра… Я чувствовал себя немного разбитым. Что делать? Горькая альтернатива. Я кружился по квартире под лихорадочным взглядом новоявленного рогоносца. Как всегда, вскоре одна мысль пришла мне в голову… Поскольку у меня было достаточно времени и всяких причиндал в моем распоряжении, я попытался изменить свою внешность. Это мой единственный шанс избежать погони. У меня был настоящий паспорт: паспорт Хуссейна. Пришло время воспользоваться им…

Я иду в ванную комнату. Естественно, борода отросла. Я воспользовался бритвой телефониста и побрился, оставив полоску бороды, окаймляющую щеки. Затем взял ножницы и подстриг волосы а ля Марлон. Хоть и весьма приблизительно, но в целом это изменило мою внешность.

Роясь в шкафу, я нашел средство для окраски замшевой обуви. Добавив его в стакан с водой, я слегка нанес раствор на лицо, получился смуглый оттенок. Подрезанной и подожженной пробкой подчернил брови и уголки век.

Честное слово, у меня был вид калифа Арашида. Настоящая голова хедива! Если кто-то меня и узнает, значит, они зубрили «Тысячу и одну ночь». Гардероб моего хозяина был скромен, но я все же нашел темно-синий костюм, который счастливо завершил мое превращение. Я это делал вне досягаемости взглядов парней, так что они не смогут дать мои новые приметы.

Я сжег свои документы, сохранив только деньги и чужой паспорт. После некоторого колебания я положил револьвер в карман. Я настолько преобразился, что даже Фелиси, моя храбрая мать, не узнала бы меня. Я стал другим, без сомнения!

* * *

Барометр малыша Сан-Антонио, этого баловня богов, решительно установился на «ясно». Едва я вышел на улицу, как заметил целую стаю полицейских теперь вокруг машины Хуссейна.

Если бы дылда не брякнулся носом об пол, я до сих пор продолжал бы посапывать, настолько я устал, а эти господа с «виллы рыданий» разбудили бы меня звуками «Держи — малыш — вот — два — су».

Я повернул направо и удалился важной походкой. Я чувствовал себя в безопасности. Мои глупые мозги испускали благоприятные волны… Я сказал себе: вместо того, чтобы смыться, я должен в последний раз помочь Матиасу. Если он еще жив, он явится в Федеральный банк, чтобы получить деньги Влефты. Если девица, которая узнала меня в «Гранд Кав», что-то заподозрила, значит, мне остается прикрыть тылы своего коллеги.

Я позвал роскошное такси и комфортабельно в нем устроился.

— В Федеральный банк, — сказал я шоферу с достоинством.

Он не выразил большого энтузиазма. Я быстро сообразил почему: банк находился в пятистах метрах от этого места, что представляло собой странный пробег. Случись это в Париже, таксист послал бы меня куда подальше.