Транзит Сайгон-Алматы - [48]

Армия генерала Зиапа, как ни в чём не бывало, продолжила продвигаться на Юг, попутно окружая Центральный Вьетнам, уходя всё дальше от пределов достижимости самолётов с ханойских аэродромов, на которые, как на козырную карту, полностью полагался Мандарин. Во время всей этой кампании себя отлично зарекомендовала наша разведка.

Вскоре наши оккупировали практически весь север Лаоса, создав расширенное стратегическое пространство, объединённое с Тонкином и неподконтрольное французам. Мы в это время продолжали поддерживать их как боевыми действиями, так и разведывательно-диверсионными операциями на Юге. Наша борьба была единой как никогда, наши сердца бились в унисон.

19.

Шланг, будучи ещё подростком-беспризорником, начинал свою карьеру на подхвате у братьев Беллаэра, знаменитых корсиканцев, контролировавших подпольный бизнес, азартные игры и проституцию доброй половины Сайгона и окрестностей. После одного из нашумевших мокрых дел, Рокко Беллаэра сорвался с крыши пятиэтажного дома, убегая и отстреливаясь от жандармов. Чезаре угодил в жёлтый дом на Катина с глухо закрытыми ставнями. Шланг схоронился в одном из сайгонских портов и при первой же возможности отбыл юнгой за океан. Именно учитывая его прошлое, штабная разведгруппа отобрала его кандидатуру для отправки в Сайгон, когда политическая борьба там накалилась, вылившись в серию терактов с использованием велосипедных бомб. Никто не понимал, кто стоит за этим, включая руководство народной армии. Меня включили в состав разведгруппы, сформированной для участия в анти-террористической операции.

Я познакомился с дядей Шлангом в доме у сапожника из района моста Тан Тхуан, где он обосновал свою резидентуру. Он лично отдавал мне и другим мальчишкам задания, когда, за кем и сколько следить. Днём и ночью я мог часами просиживать под видом беспризорника на улице, например, напротив отеля «Мажестик», наблюдая и подмечая самые странные встречи и контакты, завязывавшиеся на моих глазах. Один раз я видел нарядно одетую Софи, посетившую молодёжную вечеринку, организованную департаментом образования для старшеклассников католических школ. Когда она вышла с подружками на тротуар, я успел надвинуть картуз на глаза и притвориться спящим, но они даже не взглянули в мою сторону.

Дядя Шланг подключил свои разветвлённые связи, и постепенно наша небольшая ячейка начала прозревать, догадываться о том, что ниточки вели к одной из групп каодаистов, на тот момент легализовавших своё положение и пользовавшихся определённой благосклонностью со стороны французских государственных чиновников. Но это не всё. По моим наблюдениям, один из видных офицеров группировки регулярно встречался с работником одного из благотворительных американских фондов. Можно было предположить, что речь идёт, не только о финансовой помощи, но и о своего рода координации боевых и политических действий. Учитывая тот факт, что теракты нередко были направлены как против гражданского населения, так и против французских военных, сея ужас и панику, мы предположили, что здесь шла какая-то многосторонняя, многоходовая игра.

Большинство марионеточных печатных изданий склонялось к тому, что взрывы были организованы коммунистическим подпольем. Французы комментировали теракты крайне сдержанно, время от времени ограничиваясь лаконичными заявлениями Сюртэ о том, что ведётся самое тщательное расследование, определён круг подозреваемых, который постепенно сужается и, что вскоре будут обнародованы имена зачинщиков и организаторов, которые непременно предстанут перед правосудием. Но на этом всё заканчивалось, потому что через несколько дней после таких заявлений в одном из районов города гремел очередной взрыв. Самым удивительным в этой ситуации было то, что посол США, казалось бы, формально нейтральной стороны в конфликте в своих публичных выступлениях в отличие от французов недвусмысленно взваливал всю ответственность на Вьетминь, каждый раз, впрочем оговариваясь, что его точка зрения не является официальной позицией американского правительства.

После очередного взрыва в районе рынка Бен Тхань, во время которого пострадали десятки гражданских лиц из местного населения, началась серия арестов наших видных товарищей, действовавших в городе. Дядя Шланг объявил о начале операции возмездия «Велосипедная цепь» по ликвидации тех преступников, чья причастность к взрывам была точно установлена. В их число входил и американец Стив Банч, которого несколько недель вёл я. Именно поэтому Шланг, чьё полное доверие я к тому времени уже заслужил, поручил мне одну из ключевых ролей в операции. По его плану, который он мне детально несколько раз повторил, я должен был подкарауливать Стива Банча на мосту Y. Это мост через реку Сайгон, названный так, потому что он напоминает по своей форме эту литеру. Согласно сведениям Шланга, Банч должен был проходить по этому мосту в сторону городского центра в час X. Я должен был остановить Банча под каким-либо невинным предлогом, например узнать время или попросить сигарету. В случае необходимости я должен был задерживать его дольше, попытаться отвлечь его разговором — в этом Шланг рассчитывал на мой хороший французский. Такая уловка должна была дать время снайперу, засевшему на ближайшей электростанции справиться с задачей за два-три выстрела.