Трансплантация - [8]
— Выделили! — передразнивает главврача Гуреев. — Красивую! Ценой как раз Сашке на сердечко донорское. А сдачи на утки хватило бы. На целую стаю! — Гуреев явно устал. Тяжело дыша, он вновь опускается на кровать. — Вот тебе и демография с порнографией. Министр наш финансовый всё о стабилизационном фонде хвастается. Эвон, мол, сколько накопили! Тьфу! — Гуреев чуть приподнимается и пальцем указывает на Сашу: — Вот наш главный фонд. Самый важный. Лежит, помирает. «Молодым везде у нас дорога»… Ага! Сашок наш одну дорогу хорошо знает. В морг. Левее вон той помойки.
— Так, с меня хватит, — подводит итог разговору Лисин. — Пойдемте, Сергей Иванович. Поговорим в кабинете. Тут, сами видите, какой разговор.
— Сначала с Нефедовой. Я ей раньше обещал. Да мне это и важнее. — Кольцов вслед за главврачом покидает палату.
Отодвигается занавеска. Из-за неё появляется голова Маракина:
— Ох, Гуреев, с каким удовольствием я бы тебе самый мощный паяльник в задницу запихал. Включил. Подождал, пока хорошо прогреется. И вращал бы! Вот так! Вращал, вращал, вращал! Сначала по часовой стрелке, потом против. Вот так! — Маракин очень натурально изображает описываемый процесс. — Жаль, что, когда я поправлюсь, ты уже тю-тю будешь.
— А я могу и очередь уступить. Чтоб тебе не так обидно было. Ты проигрался? Проигрался. А у вас, бандюганов, — карточный долг превыше всего. Так что в порядке возмещения… — Гуреев в задумчивости чешет затылок. — Ага! Первое — конфискую утку, она тебе больше всё равно не понадобится. И что ещё? И твою хромированную почку. — Хлопает по подключенному к Маракину аппарату. — Где там хренотень эта отключается? Ага, вот. — Гуреев нагибается и деловито вынимает вилку из розетки. — Всё! Забираю себе агрегат. По другую сторону занавески. Буду через неё самогон гнать. Тебе на поминки. Пригласишь, кстати?
— Включи, козёл, — испуганно шипит Маракин.
— И не подумаю! Я, думаешь, не понял, о чём с тобой Кольцов за занавеской говорил? Просил за Сашку! А ты отказал. Козёл! Ещё Кольцову зачем-то угрожал.
— Включи, говорю. — Маракин заметно побледнел. Голос ослаб.
— Если благотворительность окажешь, могу и включить на минутку. — Чуть подумав, Гуреев включает аппарат в сеть.
— Ещё раз к проводу прикоснёшься, подлюга, и можешь гроб выбирать, понял? — приходит в себя Маракин.
— Да я уже давно выбираю. Говорят, цинковый самый практичный, но мне чего-то кажется, что деревянный для здоровья полезнее будет. Ну так как? Дашь денег, Маракин?
— Слушай, отцепись! Сказал, не дам! — Маракин с опаской смотрит то на розетку, то на Гуреева. И, немного подумав, продолжает уже примирительным тоном: — Какой резон? Можно подумать, я его сбил на иномарке этой?
— А может, и ты. У тебя тоже «мерседес» навороченный. Это, во-первых. А во-вторых, я не Кольцов. Я просить не буду. У меня свой резон имеется. Хромированный! — Гуреев вновь, кряхтя, нагибается и отключает аппарат от сети. — Не хочешь так платить? Хорошо! Мы полюбовно договоримся. На дружеской встрече без галстуков. Значит, так. Расписываем одну партейку. Всего одну. Выиграешь — верну утку и аппарат включу. Проиграешь — гонишь Сашке на операцию двадцать тысяч баксов. Играем?
На последних словах Гуреева Маракин вспоминает про спасительную кнопочку над головой. Незаметно нажимает на неё. Раздается пронзительный звонок. В коридоре яркие мелькания света. Входит встревоженный Лисин.
— Что случилось, Руслан Львович?
— Вон! Розетка! Козёл тот, — хватает ртом воздух Маракин.
Лисин включает в сеть аппарат. Подходит к Гурееву и, взяв его под локоток, уводит к двери. За ними, как пёс на привязи, тащится штатив с капельницей.
— Послушай меня внимательно, Гуреев. Если с Маракиным что-то случится. По твоей вине, не по твоей. Я разбираться не стану. Я просто отменю всю поддерживающую терапию. Притом вовсе не тебе. Тебе поддерживать уже нечего. А другу твоему молодому. Нефёдову. Ему, если честно, и так дней десять-пятнадцать осталось.
— Чушь не неси. — Гуреев кидает настороженный взгляд на Сашу — не слышит ли он. Но Нефёдов спит.
— При чём здесь чушь, Гуреев? Вовсе и не чушь! Сердечная мышца у Нефёдова срастается с подреберной тканью. Сердцу такую тяжесть не потянуть. Тихо остановится. Ночью, скажем. И всё!
— Врёшь! — пытается вырваться из цепких рук главврача Гуреев.
— А это даже и не мой вовсе диагноз. Кольцова. — Лисин продолжает крепко удерживать за локоть Гуреева. — Можешь у него самого спросить. Дней десять-пятнадцать, не больше! Это с терапией! А без терапии загнется Нефёдов твой уже завтра! Притом в жутких мучениях. Понятно?
— Ты, гнида, не посмеешь.
— Посмею. Ты меня знаешь! — Выпустив, наконец, локоть больного, Лисин уходит из палаты.
В полном изнеможении Гуреев хватается обеими руками за косяк двери.
— Посмеет! Я тебе посмею. — Почувствовав временную свободу, капельница резко наклоняется и с грохотом падает на пол. Отлетает от штатива пакет с трубками. Раствор течёт по линолеуму. — Я мэру нашему напишу! Кручилину! Он справедливый, разберётся! Да я за Саньку. Я этого Лисина… я его, гада… я его… — Голос Гуреева начинает хрипеть. Он задыхается. — Лисин у меня кровью. Скотина… — Валится без сознания на пол.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Холодная, ледяная Земля будущего. Климатическая катастрофа заставила людей забыть о делении на расы и народы, ведь перед ними теперь стояла куда более глобальная задача: выжить любой ценой. Юнона – отпетая мошенница с печальным прошлым, зарабатывающая на жизнь продажей оружия. Филипп – эгоистичный детектив, страстно желающий получить повышение. Агата – младшая сестра Юноны, болезненная девочка, носящая в себе особенный ген и даже не подозревающая об этом… Всё меняется, когда во время непринужденной прогулки Агату дерзко похищают, а Юнону обвиняют в её убийстве. Комментарий Редакции: Однажды система перестанет заигрывать с гуманизмом и изобретет способ самоликвидации.
Эта книга о тех, чью профессию можно отнести к числу древнейших. Хранители огня, воды и священных рощ, дворцовые стражники, часовые и сторожа — все эти фигуры присутствуют на дороге Истории. У охранников всех времен общее одно — они всегда лишь только спутники, их место — быть рядом, их роль — хранить, оберегать и защищать нечто более существенное, значительное и ценное, чем они сами. Охранники не тут и не там… Они между двух миров — между властью и народом, рядом с властью, но только у ее дверей, а дальше путь заказан.
Шлёпик всегда был верным псом. Когда его товарищ-человек, майор Торкильдсен, умирает, Шлёпик и фру Торкильдсен остаются одни. Шлёпик оплакивает майора, утешаясь горами вкуснятины, а фру Торкильдсен – мегалитрами «драконовой воды». Прежде они относились друг к дружке с сомнением, но теперь быстро находят общий язык. И общую тему. Таковой неожиданно оказывается экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, во главе которой, разумеется, стояли вовсе не люди, а отважные собаки, люди лишь присвоили себе их победу.
Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.