Трансформация войны - [95]
Меч, опущенный в соленую воду, покрывается ржавчиной. Сколько времени на это уйдет, зависит от обстоятельств. Профессиональная армия, изолированная от остального общества, тщательно обученная и привыкшая к сражениям как образу жизни, вероятно, будет более стойкой, чем армия, состоящая из призывников, особенно если они меняются каждый год. Дисциплина, сама по себе атрибут профессионализма, многого стоит. Контроль над каналами информации, как внутренними, так и внешними, тоже может принести известную пользу. Тщательно контролируя информацию и ведя выборочную цензуру, можно предотвратить такую ситуацию, когда кровавые бесчинства — повторимся, почти все действия сильной стороны против слабой считаются кровавыми бесчинствами — станут достоянием гласности на родине. Время, когда народ осудит войну и тех, кто за нее ответственен, можно отсрочить, но не до бесконечности. В долгосрочной перспективе такой контроль окажется контрпродуктивным — когда войска, гражданские лица и представители нейтральной стороны наконец перестанут верить в то, что им говорят. В этот момент они будут либо искать альтернативную информацию, либо начнут придумывать ее сами.
Возможно, самым важным качеством, которым необходимо обладать сильной стороне, сражающейся против более слабого противника, является самоконтроль; и действительно, способность не отвечать на провокации, сохраняя при этом голову на плечах и воздерживаясь от слишком бурной реакции, играющей на руку противнику, сама по себе наилучшее возможное свидетельство хорошего самоконтроля. Необходимо добровольно ослабить и даже разоружить свои силы с тем, чтобы встретиться с противником примерно на равных, подобно тому, как рыболов-спортсмен предпочитает пользоваться удочкой и крючком, а не полагаться на динамит. Хорошим примером могут служить британские войска, которые воюют и несут потери в Северной Ирландии последние двадцать лет. В данный момент война против Ирландской республиканской армии очень тяжело дается британским войскам; не обходится дело и без эксцессов. Однако благодаря жесткой дисциплине и тщательной боевой подготовке — которые, по преимуществу, являются характерными чертами профессионализма, — британской армии удается довольно хорошо держать себя в конфликте. Она никогда не прибегала к неизбирательным актам насилия или массовым расправам, а также никогда не применяла тяжелое оружие. Благодаря этому основная часть населения от нее не отвернулась. Проводя операции в стране, которая тем или иным образом сталкивается с проблемами вот уже на протяжении восьми столетий, британские войска, может быть, и не смогут одержать победу, но, как бы там ни было, вовсе не обязательно потерпят поражение.
Когда у сильной стороны отсутствует железный самоконтроль и она вынуждена сражаться со слабым противником на протяжении сколько-нибудь существенного периода времени, сильная сторона обязательно будет нарушать собственные уставы и совершать преступления — какие-то неумышленно, а какие-то и намеренно. Вынужденная идти на обман, чтобы скрыть свои преступления, она обнаружит, что система военной юстиции подорвана, процесс управления войсками деформирован, а у ее ног разверзлась бездна недоверия. В данной ситуации не существует ни героев, ни преступников, а есть только жертвы: тех, кого боги хотят наказать, они в первую очередь лишают зрения. Описанным выше процессам настолько трудно противостоять, что те, кто оказались охваченными ими, могут так никогда и не оправиться от их последствий. В итоге единственным способом возродить способность страны вести войну может стать роспуск существующих вооруженных сил и создание на их месте новых, что, в свою очередь, может с большой вероятностью потребовать того или иного рода политической революции.
Армия, которая потерпела поражение от руки сильного противника, может вынашивать план мести и ждать удобного случая для реванша. Именно это предприняла прусская армия после 1806 г., французская — после 1871 г. и немецкая — после 1918 г. Однако если хоть раз войска были побеждены слабым противником, их уверенность в себе пошатнется и они будут опасаться повторения этого опыта; они то и дело будут искать предлог, чтобы не вступать в бой. Столкнувшись с настоящим противником, т. е. с таким же сильным или еще сильнее, чем они сами, — вооруженные силы, привыкшие «сражаться» со слабым противником, почти наверняка сломаются и обратятся в бегство, как это случилось с аргентинской армией во время Фолклендской войны. Таким образом, вероятно, не будет преувеличением сказать, что вооруженные силы США так и не оставили в прошлом Вьетнам до тех пор, пока в связи с разразившимся кризисом в Персидском заливе им не представилась походящая возможность некоего реванша, которую было бы жалко упустить. Точно так же вызывает сомнение, что советские войска после своей неудачи в Афганистане когда-нибудь смогут вести войну за пределами своей территории. В данный момент ситуация выглядит таким образом, что у них и без того слишком много забот — они пытаются не допустить дезинтеграции своего собственного общества.
