Трансформация войны - [75]

В течение первых десятилетий после возникновения ислама предполагалось, что мусульманский мир останется единым под властью своего калифа и что область его господства продолжит расширяться, пока не охватит весь мир. Вследствие этого джихад в действительности стал единственно возможной формой отношений, которая могла существовать между правоверными мусульманами и неверными. Но шло время, а эти условия так и не были достигнуты, и поэтому появились другие виды войны. Нужно было приспособиться к возможности длительного сосуществования с немусульманскими политическими образованиями, такими, как Византия, а также принять во внимание возможность того, что мусульмане могут утратить свои территории, как это случилось в первый раз в XI в., когда норманны завоевали Сицилию. Начиная с XII в. стала в изобилии появляться литература отчасти религиозного, отчасти юридического характера, где делались попытки определить, что именно мусульмане могут сделать с не-мусульманами и при каких обстоятельствах. Некоторые ученые зашли столь далеко, что предложили третью категорию деления мира, которая занимала промежуточное положение между dar al Islam и dar al Harb, а именно dar al sulh. Данный термин использовался применительно к государствам, которые, хотя и не относились к числу верных исламу, но вступили в договорные отношения с мусульманским миром.

Идея джихада столкнулась с еще большими трудностями, когда мусульманский мир распался на воюющие государства, которые, в свою очередь, часто исповедовали разные версии ислама. Стало необходимым различать по меньшей мере два вида войн: против неверных, с одной стороны, и против таких же мусульман — с другой. Аль-Мавради, придворный ученый X в., служивший багдадскому калифу, разделил войны против мусульман, в свою очередь, на три класса. Один вид представлял собой джихад против вероотступников (ahl al ridda), другой — против бунтовщиков (ahl al baghi), третий — против тех, кто отрицал авторитет духовного лидера (al muharabin). Предполагалось, что войны каждого вида должны вестись различными методами и сопрягаться с разными наборами обязательств по отношению к врагу. Например, пленников Muharabin не полагалось подвергать казни. Поскольку они рассматривались как часть неоскверненного мира ислама (dar al Islam), их дома не следовало сжигать, а сады вырубать.

Подобно иудеям и христианам, мусульмане разработали подробную процедуру ведения религиозной войны. Сначала неверным предоставлялась возможность принять ислам; однако считалось, что те из них, которые раньше уже отказались это сделать, были предупреждены заранее, и их могли подвергнуть внезапной атаке. В случаях когда предъявление таких требований подвергало опасности саму мусульманскую армию, объявление войны не считалось необходимым. Хотя побежденные иноверцы не имели права на жизнь, мусульмане иногда могли проявить милосердие, пощадив женщин, детей, других беззащитных людей; в этом случае их средства к существованию не подлежали изъятию и уничтожению. Пленники рассматривались как часть добычи; те, кто отказывались принять ислам, могли быть обращены в рабство или казнены, хотя бытовало и другое мнение, что вместо этого их можно освобождать за выкуп. Что касается добычи, то одна пятая часть ее принадлежала калифу, одна пятая — пророку (на практике она расходовалась на благотворительность), а остальное получали воины. Поскольку правила раздела добычи устанавливались религией, они не могли быть самовольно изменены калифом.

В этом кратком разделе невозможно привести все известные примеры того, когда война служила инструментом религии. Даже в краткий список пришлось бы включить не только ацтеков, чья стратегия определялась необходимостью брать пленных, чтобы принести их в жертву, но и многочисленные так называемые примитивные общества по всему миру. Однако если ограничиться тремя великими монотеистическими религиями, становится очевидно, что историческое развитие их взглядов на войну шло разными путями. Независимое существование евреев было прервано разрушением Первого Храма. С тех пор и до нашего века они могли наслаждаться независимостью в течение всего лишь краткого периода со 164 по 57 год до нашей эры. В результате, когда во II и III в. н. э. начал развиваться религиозный закон (Halacha), идеи по поводу войны отошли на периферию как представлявшие интерес только для небольшого числа ученых, далеких от практических проблем. Однако понятие «milchemet mitzvah» и соответствующая терминология никогда не были полностью забыты. Хотя образование современного Израиля произошло в основном благодаря усилиям атеистов-социалистов, решительная победа в Шестидневной войне 1967 г. была многими воспринята как дело рук Господа, и ее восприятие было окрашено мессианскими оттенками. Сегодня Израиль переживает возрождение экстремистских группировок, которые ничего не желают так сильно, как возрождения этой кровавой идеи и практического ее применения.

Хотя раннее христианство заявляло о своей оппозиции войне и кровопролитию, как только христиане пришли к власти, они сменили тон. На протяжении всего Средневековья и даже в начале современной эпохи христиане сражались с язычниками и друг с другом. В первом случае, а зачастую и во втором они действовали именем Креста, который несли перед собой, когда отправлялись в бой, следуя примеру Константина, возведенному с тех пор в обычай. Средневековая Церковь даже предприняла попытку установить монополию на организованное насилие, учредив воинские ордена, сочетавшие идеалы религии и войны. Конечно, «Воинствующая Церковь» никогда не была способна добиться своей цели превращения светского правительства в орудие исполнения своей воли. Всегда находились те, кто воевали во имя других идей, будь то идеи, основанные на феодальном праве, или же, начиная с XVI в., на