Трансформация себя. Осмысление изменений в жизни - [43]

С другой стороны, иногда в этот период я получал удовольствие, представляя, что прохожу тайный обряд перехода. В мире социальной идентификации я был чужаком. Я жил в расщелинах скал и двигался под покровом ночи. Мои собственные ритуальные отметины были скрыты от глаз, но я проходил инициацию в следующий этап своей жизни – в «средний возраст», назовем это так за неимением лучшего определения. Я как омар сбросил панцирь своей старой идентичности и держался поближе к скалам, потому что был все еще мягким и ранимым. Со временем у меня появится новая и более подходящая идентичность, но пока мне надо было двигаться немного медленнее.

Мне показалось полезным поразмыслить более серьезно над тем, почему разотождествление – важная часть процесса завершения. Ясно, что старая идентичность стоит на пути трансформации – и преобразования, и самообновления. Я мог оценить ироническую мудрость надписи, которую, по словам Эрика Эриксона, он видел в баре в одном из маленьких городков. «Я не тот, кем я должен быть, – гласила она. – Я не тот, кем буду. Я не тот, кем был».

Однако временами разотождествление – не повод для шуток. Больше не быть женой Боба или моряком, не быть прежним собой или молодым человеком – часто служит источником паники. Вот когда важно помнить о значимости разотождествления и необходимости ослабить путы человека, которым, по нашему мнению, мы являемся, с тем чтобы пройти через трансформацию к новой идентичности.

Разочарование

Отделенный от старой идентичности и ситуации или какого-то важного ее аспекта, человек свободно плывет в пустоте между двух миров. Но в голове все еще существует некая реальность, картина того «миропорядка», которая привязывает его к старому миру тонкими нитями предположений и ожиданий. Солнце встанет завтра; мама любит меня; племя выживет; боги справедливы – порядок вещей таков, а если нет – тогда мой мир больше не существует. Открытие того, что в каком-то смысле мир человека и в самом деле больше не существует, – это и есть то, что мы имеем в виду под разочарованием.

В традиционных обрядах перехода разочарование тщательно организовывалось[36]. В ритуале вступления в культ целителей африканской народности ндембу посвящаемых подводили к странному сооружению в джунглях; им говорилось, что это Давула, дух культа. Затем неожиданно им приказывали забить Давулу палками до смерти. А в конце показывали, что то, что они колотили палками, представляло собой всего лишь покрытый тканью каркас, внутри которого прятались адепты культа. Подобный процесс имел место и в других церемониях инициации: когда подростки индейского племени хопи впервые видели разоблачение вызывающих священный ужас духов-качина (которые на самом деле оказывались соседями и родственниками) или когда испуганным посвященным из австралийских аборигенов показывали, что страшный звук великого духа Дхурамулана был не чем иным, как гуделкой (древний инструмент класса аэрофонов. – Прим. пер.) или плоским куском дерева на ремешке.

Это может напомнить вам разочарования детства: Деда Мороза не существует; родители иногда обманывают, боятся, совершают глупые ошибки, увлекаются пустяками; лучшие друзья предают. Но разочарования не уходят вместе с детством – и вряд ли когда-нибудь закончатся. Жизнь содержит длинную цепь разочарований – много небольших, крупных меньше: любовники не верны; правители продажны; идолы мелки и скучны; организации не оправдывают доверия. Хуже того, временами вы оказываетесь тем, кем, по вашим словам (и даже по вашему убеждению), вы не были. Разочарование, как вы быстро поняли, – это повторяющийся на протяжении жизни опыт каждого, у кого, для начала, хватает мужества иметь веру.

Многие значительные трансформации не просто связаны с разочарованием, но начинаются с него. Но, как и с другими аспектами процесса завершения, может случиться так, что человек не сразу начинает считать опыт разочарования значимым. Когда вы обнаруживаете роковую любовную записку или получаете новость о своем увольнении, о старых и новых реалиях говорить бесполезно. Но позднее важно о них задуматься, потому что в случае с реалиями – так же, как и с идентичностями и связями, – старое должно уйти прежде, чем сможет вырасти новое. Сознание – это сосуд, который необходимо освободить, чтобы наполнить молодым вином.

Этот процесс тяжело воспринимается иначе, чем просто в естественном личном смысле; он противоречит самой сути нашей культуры, которая склонна рассматривать рост как процесс добавления. Нам не требуется забыть то, что мы выучили в первом классе, чтобы перейти во второй, например, или развенчать знания, полученные в воскресной школе, перед принятием сана священника. Мы не отказываемся от старых убеждений для того, чтобы созреть (несмотря на наставление апостола Павла «оставить младенческое»). На самом деле весь процесс завершения нарушает нашу слишком редко подвергающуюся пересмотру идею о том, что развитие означает приобретение и не имеет ничего общего с потерей.

Западное сознание устроено так уже очень давно. Одиссею, как вы помните, было очень сложно избавиться от своих представлений о действительности. Мир для него был полем битвы, где требуются доспехи и доблесть. По этим правилам он побеждал, и для него было полным абсурдом обнаружить, что они больше не работают, как произошло, например, в Исмаре или в узком проливе между Сциллой и Харибдой. Он понял, что первой задачей трансформации является забывание выученного, а не изучение нового.