Трактат Сатаны. История Дьявола, рассказанная им самим - [11]
А когда 15 вопросов — по одному на каждый грех и на каждую добродетель и еще один заключительный — высветятся, как маяк на горизонте, и вновь раздастся трубный глас и каждый из 15 тронных ангелов, имена которых нам известны, но назвать их нам не позволительно, будет зачитывать вопрос, на который нужно ответить громким и твердым голосом, тогда каждый будет зависеть от самого себя и от того, что осталось у него в памяти от своей жизни, а это нелегко будет тем, кто давно уже мертв, и его воспоминания выцвели, как его кости. Именно поэтому Иисус Спаситель их уже освободил от тисков смерти и власти Дьявола, как нам сообщает об этом некий Никодим[6], который давно уже умер, но раньше он должен был знать ответы на эти вопросы.
Каждый правильный ответ приближает на один шаг к вратам Небесного Иерусалима, где с лиц навсегда будут отерты слезы и смерть не будет больше связана со страданием, болью и стенаниями, что станет подлинным благодеянием, ибо живем мы в мире шума и невыносимой болтовни, и уйти от мира мы можем, правильно ответив на все 15 вопросов, что зададут нам по воле случая на Страшном Суде; и вопросы могут показаться слишком легкими или слишком трудными, но Суду до этого нет дела.
«Сколько историй рассказывает нам Библия о Сотворении мира?» — так может прозвучать один из поставленных на Страшном Суде вопросов. Нужно иметь правильный ответ наготове и дать его быстро, так как в распоряжении Страшного Суда не так уж много времени, ведь по окончании Судного дня наступит Вечность, где значение времени исчезает. Но на Страшном Суде никто не будет валандаться с глупыми людьми, а их столько, сколько песчинок в море, и нужно иметь уж очень специфический интерес к песчинкам[7], чтобы получать радость от них и от филигранных различий между ними. Уж поверьте мне, когда я говорю, что на Страшном Суде нисколько не станут заботиться ни о песчинках, ни о глупых людях, потому что там важно совсем другое, а что именно, я не могу сказать здесь, но каждый узнает это в свое время, но тогда будет слишком поздно.
Так что неплохо внимательно прочесть Библию, особенно историю Сотворения мира в первой из ее Книг, а тот, кто этого еще не сделал, должен непременно сделать, ибо немного образования еще никому не вредило, даже если для этого приходится тратить драгоценное время, которое можно было бы употребить для игры на бирже. Однако такой выигрыш нельзя взять с собой и принести в Небесный Иерусалим[8], ведь там будет все, что нам необходимо, ничего не будет в недостатке — ни еды, ни питья, ни одежды; не будет там ночной тьмы, а стены города украсят благородные самоцветы — яспис, сапфиры и смарагды (русские названия: яшма, сапфир, изумруд. — Прим. Пер.), а 12 ворот — это 12 жемчужин, а сам город — сплошное золото, подобный чистому хрусталю. Кому это не нравится, тот пусть остается снаружи.
В общем, если история Сотворения мира в первой Книге Библии была прочитана очень внимательно, то можно правильно ответить, по крайней мере, на этот вопрос, ибо с небольшой долей усилий можно быстро вспомнить, что речь идет о двух историях[9] Сотворения мира, которые (и это мы без обиняков признаем) весьма сходны, но в некоторых существенных пунктах имеют явные различия. Не хочу разбирать здесь детально эти различия, так как это может продолжаться слишком долго, а мало у кого есть достаточно времени перед Судным днем, когда Вечность еще не наступила и люди должны очень экономно обращаться со временем, ведь придется подождать, прежде чем наступит Вечность. Я только хотел с определенной осторожностью указать на то обстоятельство, что в одной из историй, а именно в первой, весь огромный мир со всем великолепием Неба и Земли является единственно Раем, в то время как в другой истории говорится только о некоем саде, а именно лежащем в Эдеме на востоке. Это название звучит так, словно речь идет о пропыленном баре, куда после разгульной ночи едва пробиваются первые лучи солнца сквозь туманную дымку. Если в той, первой истории человек был поселен в мир, как он есть, и даже назван его хозяином, во что, кстати, человечество до сих пор верит, то, согласно второй истории, человек был поселен в резерват огороженного сада, в котором растут всяческие деревья, приятные на вид, плоды которых годны в пищу, как об этом сообщается в Библии[10], непонятно; откуда это могло быть известно, но его местоположение и границы описаны с высочайшей географической точностью, а именно вблизи Евфрата и Нила, берущих начало из того потока, что исходит из Эдема, чтобы орошать сад. Вот почему далеко в Турции, близ страны Куш, которую сегодня мы называем Абиссинией (совр. Эфиопия), народы все еще сражаются за обладание этим садом.
Но не будем здесь спорить о географии и вопрошать, где же можно найти страну Хавила или Страну мавров, которую окружает река под названием Гихон[11], которую сегодня трудно отыскать, поскольку в мире все так изменилось со времен существования Рая и ничего не осталось на том месте, где были когда-то реки и страны, ибо с тех времен сдвинулись со своих мест континенты.
Монография посвящена истории высших учебных заведений Русской Православной Церкви – Санкт-Петербургской, Московской, Киевской и Казанской духовных академий – в один из важных и сложных периодов их развития, во второй половине XIX в. В работе исследованы организационное устройство духовных академий, их отношения с высшей и епархиальной церковной властью; состав, положение и деятельность профессорско-преподавательских и студенческих корпораций; основные направления деятельности духовных академий. Особое внимание уделено анализу учебной и научной деятельности академий, проблем, возникающих в этой деятельности, и попыток их решения.
Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)
Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.
В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.