Трагедия капитана Лигова - [209]
— Нашу первую удачу посвятим памяти Олега Николаевича. Его голос прозвучал торжественно. У Ходова повлажнели глаза. Он хотел что-то сказать, но не смог. Ингвалл подтвердил:
— Капитан Удача был хороший китобой. Я слышал о нем во многих портах…
Оставшись один, Клементьев взглянул на себя в зеркало и улыбнулся. Он гордился собой. Затем капитан опустился в кресло и тут почувствовал, как он устал. Устал от того нервного напряжения, в котором находился с самого утра. Он вспомнил стычку с Абезгаузом. «Не нравится мне штурвальный, — подумал он. — Какой-то…» Мысль потухла. Капитан крепко уснул.
«Геннадий Невельской» вошел в Чин-Сонг ночью. На берегу пробивались сквозь мрак два желтых огонька в окнах какой-то фанзы. Клементьев стоял на мостике и смотрел на них. «Быть может, там, в этой глинобитной хибарке, люди не спят от голода, — размышлял он. — Плачет голодный ребенок, а матери нечего ему дать. Сколько таких семей на земле… А у нас в России…»
Вспомнилась бухта Гайдамак, бондари. «Переселенцы ехали в надежде на счастье, на сытую жизнь, а встретили… Как это сказал низкорослый мужик в рваном овчинном полушубке: «Податься нам теперь куда — нет большака, а по проселочным дорожкам намаялись…» Какая безнадежность! Как его фамилия? Да, кажется, Кошкарев». Клементьева потянуло домой, к Тамаре, Северову… Не скоро он с ними встретится. Через день-два должен быть Белов. Он привезет письмо от Тамары…
Утром на берегу собрались возбужденные люди. Они шумели, что-то выкрикивали, размахивали руками. Туша кита у борта «Геннадия Невельского» взволновала весь поселок. Тут были не только мужчины, но и женщины с маленькими детьми за спиной.
Клементьев съехал на берег. Капитан еще не вышел из шлюпки, а навстречу ему уже бежал Ен Сен Ен.
— Поймали большой рыба… — В глазах его было беспокойство, даже тревога. — Далеко поймали?.. Живой была?..
Когда Ен Сен Ен заговорил, все корейцы умолкли. Они вслушивались в каждое слово, пытаясь понять, о чем идет разговор. Клементьев уловил какую-то нервозность в настроении толпы. Та же тревога, что была у Ен Сен Ена, проглядывала в каждом лице, в каждом взоре. Клементьев недоумевал: «Что с ними приключилось? Я же хочу кита им подарить». Корейцы молча с нетерпением ждали его ответа.
— Далеко поймали, — подтвердил Георгий Георгиевич. — Убили в море. Пиф-паф!
Он сделал жест руками, показывая, что стреляет. Ен Сен Ен, который следил за каждым его движением и внимательно вслушивался в его слова, переспросил, повторяя жест моряка:
— Пиф-паф?
— Да, да, — закивал Клементьев. — Убили, стреляли! — указал он в сторону моря.
Ен Сен Ен перевел разговор с Клементьевым рыбакам, и те вновь зашумели. В голосах послышались нотки облегчения. «Чем они встревожены?» — недоумевал Клементьев. Поведение корейцев и для Ходова и матросов было загадкой.
— Уж не думают ли они, — Фрол Севастьянович кивнул на толпу, — что мы кита у кого-нибудь стащили?
— Или что он с неба к нам под борт упал, — засмеялся Андреев, голова которого все еще была перевязана. — Али Нептун подарил?
Появился кунжу поселка. Ему навстречу побежал Ен Сен Ен и торопливо ехал что-то рассказывать, то указывая на корабль, то на Клементьева. Ким Каук Син слушал очень сосредоточенно, потом подошел к Клементьеву и, глядя ему в глаза, что-то строго сказал Ен Сен Ену. Тот перевел: — Ким Каук Син… рыбу… — он указал на кита, — смотреть надо…
Клементьев удивился еще больше. Но охотно пригласил корейцев в шлюпку, оставив Ходова на берегу. Ким Каук Син сидел замкнутый, молчаливый. Молчал и Клементьев. Шлюпка быстро шла к «Геннадию Невельскому».
— Табань правой! — скомандовал Клементьев гребцам. — Так! Держи на кита!
Шлюпка круто повернула и скоро оказалась у туши. Клементьев отдал новую команду:
— Весла суши!
Шлюпка прижалась бортом к туше, скользнула по ее упругой черной коже. Часть туши, поднимавшаяся над водой, была обсушена ветрами и солнцем, блестела черным лаком. В боку торчал гарпун, около него все еще сочилась кровь.
— Пиф-паф?! — не то спрашивая, не то подтверждая, с облегчением проговорил Ен Сен Ен, указывая на гарпун. Лицо его расплылось в довольной улыбке. Он быстро заговорил с Ким Каук Сином, но тот остановил его. Он с виноватой улыбкой протянул Клементьеву руку и жестом попросил везти их назад. Но капитан предложил им подняться на судно. Георгий Георгиевич давно заметил, что Ким Каук Син бросал любопытные взгляды на китобоец. Кунжу охотно согласился на предложение Клементьева осмотреть судно.
Ен Сен Ен, как только шлюпка подошла к штормтрапу, ловко поднялся на палубу. Старику же пришлось помогать. Андреев с матросами почти подняли его на руках. Оказавшись на судне, он утратил свою обычную сдержанность и стал любопытен как ребенок.
Прежде всего Клементьев подвел Ким Каук Сина к гарпунной пушке и объяснил, что из нее и был поражен кит, затем они обошли судно, и капитан пригласил корейцев в каюту. Здесь за угощением он сказал:
— Ен Сен Ен! Я отдаю жителям Чин-Сонга кита. Берите его, поделите поровну между всеми.
Кореец слушал капитана, но вначале не понял и попросил повторить. Георгий Георгиевич постарался выразиться проще, и опять на лице Ен Сен Ена было одно лишь недоумение. Капитан долго разъяснял, помогая себе жестами. Наконец Ен Сен Ен хорошо понял, что предлагает капитан, и почти испуганно спросил:
"Фонтаны на горизонте" (1958) – заключительная книга трилогии "Китобои". Первая называется «Обманутые надежды» (1955), вторая – "Шторм не утихает" (1957). Первые два романа также изданы вместе под названием "Трагедия капитана Лигова". "Китобои" - это художественная история отечественного китобойного промысла, история, наполненная драматической борьбой патриотов нашей Родины против иностранных компаний, против браконьеров, шпионов и диверсантов. В основу трилогии положены действительные события. Автор использовал в качестве материала для своего произведения архивы основоположников русского китобойного промысла на Дальнем Востоке капитанов О.
Роман «Утренний бриз» — заключительная книга трилогии о Первом Ревкоме Чукотки и борьбе за установление Советской власти на Крайнем Северо-Востоке.
Трилогия А. А. Вахова (1918–1965) «Ураган идет с юга», первую часть которой составляет данная книга, рассказывает об установления Советской власти на Северо-Востоке страны. В центре повествования — коммунисты, члены Первого Ревкома Чукотки.
Роман «Пурга в ночи» — вторая книга трилогии А. Вахова о Первом Ревкоме Чукотки. В центре романа образы героев-коммунистов — председателя Ревкома М. С. Мандрикова, комиссара А. М. Берзина и других членов Ревкома. Многие из них гибнут от рук местных коммерсантов и белогвардейских офицеров, но начатое ревкомовцами принесло свободу северному краю.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Книга «Дело Дрейфуса» рассказывает об обвинении капитана французской армии, еврея по национальности, Альфреда Дрейфуса в шпионаже в пользу Германии в конце XIX века. В ней описываются запутанные обстоятельства дела, всколыхнувшего Францию и весь мир и сыгравшего значительную роль в жизни французского и еврейского народов. Это первая книга о деле Дрейфуса, изданная в России. Она открывает перед читателем одну из самых увлекательных страниц истории XIX века. Автор книги, Леонид Прайсман, израильский историк, известен читателю своими монографиями и статьями об истории терроризма и Гражданской войны в России.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.
Эта книга — повесть о необыкновенных приключениях индейца Диего, жителя острова Гуанахани — первой американской земли, открытой Христофором Колумбом. Диего был насильственно увезен с родного острова, затем стал переводчиком Колумба и, побывав в Испании, как бы совершил открытие Старого Света. В книге ярко описаны удивительные странствования индейского Одиссея и трагическая судьба аборигенов американских островов того времени.