Трагедия баловня судьбы - [3]

Именно таким его увидел молодой режиссер Марлен Хуциев.

– Когда Хуциев решил снимать свой знаменитый фильм «Июльский дождь», – продолжал Александр Ткаченко, – и еще только думал, кого пригласить на главную роль, он все говорил: где найти такого героя, чистого, достойного молодого человека, который мог бы представить нарождающееся поколение? И вот в ресторане Дома Кино он сказал спутникам: я хочу героя, такого, как вот этот парень за столиком. Ему говорят: слушай, так это же Валерий Воронин! Хуциев: как, в самом деле? И он на полном серьезе предложил Воронину сниматься в «Июльском дожде». Но тут Валерий назвал Хуциеву столько своих маршрутов – мол, надо лететь в Колумбию, потом в Мексику, туда-сюда…

В итоге Хуциев пригласил на роль замечательного молодого артиста Александра Белявского, внешне похожего на Воронина – тот же овал лица, живые глаза, ямочка на подбородке.

Вспоминает Александр Ткаченко:

– Он был футболист многопрофильный. Говорил, что даже в воротах в случае чего может сыграть. Гимнастически был сложен прекрасно.

В воротах Валерий играть не стал, хотя очень любил потехи ради половить мячик. Но Воронин постоянно видел перед собой лица вратарей: изуродованные носы, выбитые зубы… Нет, это не для него. Красивая внешность была основой его имиджа – и в спорте, и в повседневной жизни.

В то время, когда спорт в СССР считался любительским, всякий футболист, даже самый прославленный, обязан был числиться на каком-либо предприятии или в организации и получать там зарплату как обычный сотрудник. Все торпедовцы, согласно их трудовым книжкам, работали в цехах Завода имени Лихачева. Настоящие рабочие не считали такое положение дел несправедливым: дескать, мы вкалываем, а футболисты жируют за наш счет. Вовсе нет: на заводе искренне гордились своей командой и каждым футболистом в отдельности. Спортсмены, в свою очередь, гордились заводом, который они представляют. Как тогда говорили, трудовой энтузиазм переходил в спортивный, и наоборот.

Недаром Валерий Воронин во время чествования команды «Торпедо», ставшей чемпионом СССР, поднял свой знаменитый тост в заводском доме культуры: «Выпьем за рабочие руки, те самый руки, которые мы прославляем своими ногами».

Конечно, жизнь у элитных футболистов была совсем иной, чем у рядовых заводчан. Поездки за границу и валюта, позволявшая отовариваться в иностранных супермаркетах и советских чековых магазинах; хорошие квартиры и высокая спортивная стипендия (плюс 300 рублей к номинальной зарплате рабочего, да премия за каждый забитый гол в чемпионате страны); продукты по блату, с черного хода… Да, чуть не забыл: еще то главное, что по тем временам было наивысшей роскошью и признаком жизненного успеха – возможность купить машину. Без многолетней очереди и по госцене.

Ко всему этому спортсмены привыкали быстро и, как все смертные, переставали удовлетворяться тем, что у них есть. Ведь такая жизнь, немыслимая для обычного гражданина СССР, не шла ни в какое сравнение с достатком западных «звезд» футбола. И советские футболисты это знали лучше кого бы то ни было. Особенно раздражало Воронина, что у знаменитого Бобби Чарльтона – не только шикарный роллс-ройс, но и негр-водитель.

И Валерий Воронин возмечтал не только о всесоюзной, но и о мировой славе. Мечтал он, как считают многие, не без оснований. По мнению знатоков, Воронин и сегодня мог бы блистать на футбольных полях планеты. Ибо уже тогда, в 60-е, он играл так, как через 10 лет заиграют великая команда Голландии образца 1974 года.

А между тем к 1962 году «Торпедо» становится парадным, представительским фасадом советского футбола. Никита Хрущев привозит Фиделя Кастро на матч именно с участием торпедовцев – такую игру не стыдно показать вождю острова Свободы. И во многом эта игра впечатляла зрителей благодаря артистизму полузащитника Воронина.

Тем не менее 62-й остался в истории советского футбола довольно-таки мрачной страницей. Памятный старшему поколению болельщиков, злосчастный матч с командой Чили в четвертьфинале мирового первенства мы проиграли со счетом 2:1 и отбыли на Родину без медалей. А они были так близки… Журналисты и спортивные чиновники поспешили обвинить в поражении Льва Яшина, пропустившего два действительно нелепых гола, и великий вратарь едва не ушел тогда из большого футбола. Яшина просто вынуждали, подталкивали уйти. Должен же кто-то ответить за неудачу команды, взять вину на себя!

Вину взял на себя Воронин, вступился за друга. Дескать, первый гол чилиец Санчес забил нам со штрафного, который назначили из-за того, что правила нарушил он, Воронин. «И если уж кого наказывать, то меня», – заявил полузащитник. Все понимали, что грубая игра полузащитника ничуть не оправдывает последовавшую за этим «пенку» со стороны вратаря, но… Демарш Валерия сработал. Наказывать «лицо советского футбола» – Воронина, конечно же, не стали, а между тем его голос в защиту кого бы то ни было значил тогда очень много. И Яшина оставили в сборной. А уже в следующем, 1963 году, Лев Яшин будет признан лучшим футболистом Европы, ему вручат «Золотую бутсу». И Яшин не забудет о своем долге перед Ворониным – он сполна рассчитается с Валерием шесть лет спустя.