Трагедии - [5]

Пирр, Андромаха, Феникс.

Пирр.

Вы не за мною?

Ах, если б мне блеснул надежды луч один...

Андромаха.

Нет, я иду туда, где заточен мой сын, —

Все, что завещано мне Троей и супругом.

Час в день разрешено нам проводить друг с другом.

Мы вместе пролили немало горьких слез.

Сегодня мне обнять его не довелось.

Пирр.

И опасаюсь я, увы, что греки вскоре

Дадут вам поводы для новых слез и горя:

Страшат их пленники.

Андромаха.

Но пленники в цепях,

А мертвые враги внушать не могут страх.

Пирр.

Нет, злость на Гектора утихнуть в них не может;

Их главный враг — ваш сын.

Андромаха.

Так вот что их тревожит!

Дитя, которое не знает ничего —

Ни почему мы здесь, ни кто отец его!

Пирр.

Астианакс — дитя, но смерть его нужна им.

За ним ко мне Орест и послан Менелаем.

Андромаха.

И вы поступите, как эллины хотят?

Он дорог мне — вот в чем несчастный виноват!

Но греки ль требуют ребенку приговора?

Нет, сердит вас, что он — последняя опора

Лишившейся всего, беспомощной вдовы,

И смерти для него хотите только вы!

Пирр.

О, успокойтесь! Им ответил я отказом.

Теперь войною мне грозят все греки разом.

Но, даже если бы военные суда

Всех греческих племен причалили сюда

И началась война — как та, из-за Елены, —

И моего дворца заколебались стены, —

Ребенка вашего я все равно бы спас

И заслонил его собою — ради вас.

Вы сами видите, сколь многим я рискую,

А чем вознагражден за преданность такую?

Сейчас, когда кругом меня враги теснят,

Мне так необходим ваш дружелюбный взгляд!

Ужели, вам свой трон и руку предлагая,

И в вас, жестокая, увижу лишь врага я,

И, вызывая весь ахейский мир на бой,

Не буду знать, за что я жертвую собой?

Андромаха.

Откуда слабость в вас, великом человеке?

Награда? Но твердить по праву станут греки,

О ваших доблестях охотно позабыв,

Что вами овладел мальчишеский порыв!

Вы домогаетесь любви. Но до того ли

Измученной вдове, томящейся в неволе?

Что вам мои глаза? Ведь вы их обрекли

На то, чтоб реки слез всегда из них текли!

Нет! нет! От вас я жду совсем иных деяний!

Несчастных пленников избавить от страданий,

Безвинное дитя спасти любой ценой,

Не требуя себе за это мзды иной,

Чем радость матери, что сына сохранила, —

Вот подвиг по плечу наследнику Ахилла!

Пирр.

Как! Все еще ваш гнев бурливый не иссяк?

Вам ненавистна мысль вступить со мною в брак.

Несчастий причинил я много, в самом деле;

И меч мой, и рука людскою кровью рдели;

Но ваш печальный взор насквозь пронзил меня,

За горечь ваших слез заслуженно казня.

Я был неумолим и яростно, не скрою,

Рубил врагов, круша поверженную Трою,

Свирепости моей никто смирить не мог,

Но и тогда, как вы, я не бывал жесток!

Теперь за всех, кому я причинил мученья,

Мне душу тяжкие терзают угрызенья...

Довольно враждовать нам с вами! С этих пор

У нас есть общий враг. Дадим ему отпор.

Ободрите меня хотя б единым словом,

И сыну вашему отцом я стану новым,

Сам научу его, как грекам отомстить,

Заставлю их сполна за Трою заплатить!

Пусть подарит меня улыбкой Андромаха —

И прежний Илион восстанет вновь из праха,

Быстрее, чем он был разрушен и сожжен,

А отпрыск Гектора займет Приамов трон!

Андромаха.

О нет! Теперь, когда нет Гектора на свете,

Нам больше не нужны ни блеск, ни слава эти!

Места, где он погиб, мою удвоят грусть.

К руинам родины я больше не вернусь.

У вас я, государь, прошу одну лишь малость:

Мне ради сына жить и слезы лить осталось.

Так дайте нам приют, где мы могли б одни

Вдали от всех страстей окончить наши дни

В воспоминаниях о павшем Илионе...

А сердце, государь, верните Гермионе!

Пирр.

Вы мучите меня! Ну как я ей верну

То сердце, что давно уже у вас в плену?

Я знаю, сам я звал царевну Гермиону

И сам ей обещал и руку, и корону.

Да, обе вы сюда заброшены судьбой,

Она — чтоб царствовать, а вы — чтоб быть рабой.

Но вы же видели, что с самого начала

Царевна нежных чувств мне вовсе не внушала,

Я равнодушен к ней, и двор мой знает весь,

Что пленница — она, а вы — царица здесь.

Вам пылкая любовь внушает отвращенье,

А ей — один мой вздох принес бы утешенье.

Андромаха.

Вот ваши вздохи ей пусть и ласкают слух!

У вас пред Грецией есть множество заслуг.

Что против вас ее восстановить могло бы?

Ей не к кому питать ни горечи, ни злобы.

А мой супруг? Увы! Кем он погублен был?

Победою над ним прославился Ахилл,

А вы, всех превзойдя затем в резне кровавой,

Обязаны моим несчастьям вашей славой.

Пирр.

Ну, что ж! Я понял все. Пора на этот раз

О вас забыть — о нет! — возненавидеть вас!

Довольно жертвовать и честью, и величьем

Для той, что платит мне холодным безразличьем!

Но помните: я был в любви на все готов

И ненависть моя не знает берегов.

Отныне жалость я с презрением отрину:

За мать держать ответ теперь придется сыну.

Не стану мальчика от кары ограждать:

Он нужен Греции — велю его отдать.

Андромаха.

О боги! Он умрет! И нет ему защиты!

Мать — пленница... Отец и родичи убиты...

А может быть, чем жить в бесчестии таком,

Пускай погибнет он. Пусть оба мы умрем!

Придет конец моим несчастиям и бедам.

Я к Гектору в Аид сойду за сыном следом,

И, вас благодаря, супруга обниму.

Мы с сыном, наконец...

Пирр.

Идите же к нему.

Обняв свое дитя, поймете вы, возможно,

Что гневу доверять судьбу — неосторожно.

Иного, может быть, поищете пути

И постараетесь еще его спасти.