Трафарет вечности - [3]
— Холодильник отключали на час, — меланхолически отозвался Федор.
Кузя понимающе кивнул:
— Препараты-то целы?
— Что им сделается… А вот еду — пришлось выбросить.
Кузя кивнул, соглашаясь — есть что-то, что лежало в хранилище тканей рядом с препаратами различных клеточных патологий и микробиологических культур без должного охлаждения, действительно, не стоило.
— Отчет принес? — таким же отрешенным тоном спросил Федор.
— Ну что можно на это ответить? — страдальчески возведя глаза к небу, спросил Кузьма, — отправляясь на заказы, я, конечно же, беру отчет и прижав его к груди…
— Как ты мне надоел, Кузя, — вздохнул Федор, — Никакого от тебя толка, морока одна. Тебе к зиме на защиту, что ты будешь им рассказывать? Про заказы? Монографию дописал? Когда будешь ее сдавать? Вот, молодые люди, смотрите, — сказал он, обращаясь уже к врачам, — как нельзя пользоваться моим мягкосердечием. Ему в декабре на защиту, он по-наивности, думает, что это так же просто, как защитить кандидатскую, а я никак не могу заставить его написать отчет, чтобы убедиться, что он, в очередной раз, наврал в расчетах. Химии вообще не знает.
Все засмеялись, так как познания Кузьмы в химии в стенах медицинского университета были легендарны — он мог, посмотрев на кристаллы, определить их химический состав и процент примесей. Хотя для палеонтолога, которым Кузьма как раз и являлся, это не было настолько необычайным.
— Вот зря вы смеетесь. Терпение мое тоже пределы имеет.
Врачи скептически переглянулись — о границах терпения Федора все имели довольно смутное представление. Каждого из них Федор в свое время выручил из немалой беды, привез в Питер, выучил на врача, еще не раз выручал, и конца этому не предвиделось.
Кузя, кому, в основном, и адресовалась эта речь, только плечами пожал. Он-то знал не понаслышке, что границ Федино терпение не имеет, во всяком случае, не в обозримых Кузьмой пределах.
Часов в семь, когда уже окончательно рассвело, доев Кузину еду, врачи выползли из подвала на божий свет.
— Почему не хотите у меня поселиться? Трехэтажные хоромы стоят пустые, — в очередной раз риторически спросил Кузьма, подразумевая, конечно, Федора.
— А ездить к семи утра каждый день? — ответил Алексей.
— И что? Я-то езжу? — с самым слабым намеком раздражения в голосе спросил Кузя, так как ему было совершенно все равно, куда и как будет добираться Алексей, хоть к утру, хоть два раза в сутки.
— Ты — сутки через трое… — задумчиво ответил Михаил.
И они лениво потянулись к станции метро "Василеостровская", перебрасываясь короткими репликами. Федор шел позади всех, Кузя рядом с ним. Говорить не хотелось, но они и так все понимали с полуслова. На всегдашний вопрос Кузьмы Федор, как всегда, не ответил.
Большая коммунальная квартира, в которой жили Федор, его коллеги и Леня, из-за которого все сегодня сидели в лаборатории, располагалась почти в самом центре города — на Литейном проспекте, в двух кварталах от Невского. Собственно, "жил" там только Федор, все остальные "приходили в гости". Общежитие, где они все были прописаны, находилось у черта на куличиках, еще дальше даже, чем Петергофские хоромы Кузьмы. Вот и приходилось всем четверым ютиться на сорока метрах Федора Михайловича, благо никто из соседей не возражал против постоянного присутствия в квартире толковых врачей. Соседи Федору достались хорошие. Их было трое — две старушки — музейщицы и старичок — реставратор. Честно признаться, эти соседи и определили выбор Беляева, когда он выбирал себе жилье. На самом деле, всем в комнате Федора было не поместиться и, фактически, все "пришлецы" жили на общей кухне.
Кухня в питерской квартире была огромная всегда, но Федор при помощи легких интриг и лести сумел добиться потрясающих результатов по увеличению ее размеров. Сначала он убедил старожилов, что четыре плиты — настоящее излишество, да к тому же и немалый урон для эстетики. Их заменила шестиконфорочная плита с электрогрилем и конвекцией. Ни тем, ни другим никто пользоваться не умел и не собирался, но было приятно, что они есть.
Затем Федор привел в ход более радикальные, можно сказать, революционные замыслы — пользоваться одним, пусть даже четырехкамерным холодильником, на первых порах, показалось пенсионерам требованием чрезмерным. Но после того как Федор намекнул, что покупку холодильника оплатит он сам, возражения уменьшились, а потом и вовсе сошли на нет.
Критически осмотрев только что установленную на кухне покупку, Федор сказал:
— Что на этой кухне не поставь, ничего не видно. Надо все переделывать.
Возражений, на этот раз, не последовало. Тонкие натуры музейных работников давно уже страдали от чудовищного зрелища кухни, не ремонтированной еще с гражданской войны, и они дали уговорить себя потерпеть временные неудобства, пока идет ремонт.
Тут уж Федор развернулся вовсю. В кратчайшие сроки, всего за полтора месяца, коммунальная кухня превратилась в шедевр дизайнерского искусства. Попутно Федор сумел добавить к кухне часть коридора и неиспользуемую кладовую, и теперь она смело могла поспорить по размерам с бальным залом. Но главное было не в размерах. Кухня стала — просто сказка.
Волею судьбы Раснодри Солдроу вынужден примерить на себя личину танга, древнего борца с монстрами, презираемого всеми. Он вынужден самостоятельно постигать мастерство своего нового ремесла, ибо тангов уже давно никто не видел. И хоть в их отсутствие все научились бороться с монстрами подручными средствами, необходимости в тангах никто не отменял. Цепь случайностей проводит Раснодри сквозь опасные приключения, заставляет добыть древний магический артефакт, убить могущественного монстра, побывать в потустороннем мире и защитить столицу Давурской Империи от армии оживших мертвецов.
На что способен простой парень с Земли, оказавшись в другом мире, погрязшем в древней, кажущейся нескончаемой войне? Отважится ли он на борьбу ради спасения мироздания или отступит, понимая, что мал и ничтожен в этом огромном мире?
Двенадцать принцесс страдают от таинственного — и абсолютно глупого — проклятия. Любой, кто положит ему конец, получит награду. Ревека — умная, но недостаточно почтительная ученица знахаря, тоже хочет получить вознаграждение. Но её расследования раскрывают глубинные тайны и ставят девочку перед непростым выбором: сможет ли она разрушить заклятие, если опасности подвергается её собственная душа?
Фрэнк сын богатого торговца. Он рожден в мире, который не знает пороха и еще помнит отголоски древней магии. Давно отгремели великие войны, и теперь такие разные разумные расы пытаются жить в мире. Ему унаследовавшему огромное состояние, нет нужды бороться за хлеб, и даже свое место под солнцем. Он молод, многое знает и трезво смотрит на мир. Он уже не верит в чудеса, а старые мудрые маги кажутся ему лишь очередной уловкой власти. Только логика, причинно следственные связи, прибыли и выгода правят миром и стоят выше и холодной гордости эльфов, и доблести рыцарей, и веры кардиналов.
После череды загадочных событий четырнадцатилетний Глеб попадает во Внутренний мир — место, где до сих пор существует магия, а наделенные сверхчеловеческой силой рыцари бороздят просторы королевств. Появление гостя не проходит незамеченным: мальчика принимают за посредника — легендарного посланника, отвечающего за связь между мирами. Со времен последнего посредника минуло более тысячи лет, и Глеб — первый человек, которому удалось попасть во Внутренний мир. И все бы ничего, вот только по преданию, посредник еще и наделен огромной магической силой… Так ли прост главный герой? Проснутся ли в подростке приписываемые ему магические навыки, и что он будет делать, когда окажется втянут в придворные и межгосударственные разборки? В любом случае, нужно торопиться — враги не сидят на месте, а между королевствами бушует беспощадная война, грозящая уничтожить все сущее, и лишь авторитету посредника и его силе по плечу остановить неумолимо надвигающуюся катастрофу.