Традиции свободы и собственности в России - [7]

Крупные богатства порождали на Руси, как и везде в мире, особую «суверенность» их обладателей. Да и могло ли быть иначе, если они, случалось, бывали спасителями царей и великих князей? В главе VI своего монументального труда «Боярская дума Древней Руси» В.О. Ключевский приводит рассказ (под 1371 годом) нижегородской летописи о «набольшем» нижегородском госте Тарасе Петрове, который выкупил в Орде множество пленников, «всяких чинов людей», и у своего великого князя купил вотчины на реке Сундовике за Кудьмой. Вскоре Тарас Петров превращается в Тарасия Петровича, приобретает фамилию Новосильцев, становится боярином и казначеем великого князя. И никак не скажешь, что незаслуженно: «местнические грамоты рассказывают, что он два раза выкупил из плена своего великого князя Димитрия Константиновича и один раз — великую княгиню».

Какими же огромными деньжищами надо было располагать, чтобы дважды (дважды!) выкупить великого князя из Орды, где с расценками (когда речь шла о персонах такого уровня) не стеснялись? Кажется, никто не изучал летописи удельных княжеств с целью выявления крупных богатств, а жаль. Что касается выкупов пленных, мы к этой теме еще вернемся в главке «Цена человеческой жизни».

Если уже в XVI веке богатство некоторых российских купцов было совершенно баснословным, то в следующем веке (сошлюсь на авторитет доктора исторических А.П. Богданова, одного из лучших знатоков допетровской России) два-три десятка русских семейств были богаты на уровне главных богачей Европы — таких, как князь Медичи. В XVII веке французский путешественник писал о князе Василии Васильевиче Голицыне, что его кафтан, усыпанный бриллиантами, стоит полка мушкетеров.

Чтобы не углубляться в исторический обзор крупных богатств, появлению которых «царизм», согласно Пайпсу, «последовательно не давал сложиться», отсылаю читателя к книге Е.П. Карновича, недавно переизданной («Замечательные богатства частных лиц в России. Экономико-историческое исследование», М., 2000). Впервые она вышла в 1874 году — т.е. в пору, когда еще никому не могло придти в голову, будто в России нет и не может быть настоящей частной собственности. Это не приходило в голову и веренице русских писателей на протяжении всего XIX века — от Фаддея Булгарина с его «Иваном Выжигиным» (через Гоголя, Островского, Писемского, Лескова) до Дмитрия Мамина-Сибиряка с его «Приваловскими миллионами».

Некоторые выдающиеся российские богатства невозможно будет не упомянуть далее, когда речь пойдет о купеческом сословии и купеческой собственности.

Русское богатство

В книге «Россия при старом режиме» Р. Пайпс пишет про допетровскую Россию: «Страна была расположена слишком далеко от главнейших путей мировой торговли, чтобы зарабатывать драгоценные металлы коммерцией, а своего золота и серебра у нее не было, поскольку добывать их здесь стали только в XVIII веке». Скудноватая, то есть, была страна, и к торговле мало расположенная. Но послушаем свидетелей из XVII века — за век до начала добычи Россией «своего золота и серебра».

Йохан Кильбургер, посетивший Россию в 1674 году в составе шведского посольства, пришел к такому выводу: никто лучше русских не приспособлен к коммерции «в силу их к ней страсти и удобного географического нахождения». Ему бросилось в глаза, что в Москве «больше торговых лавочек, чем в Амстердаме или целом немецком княжестве» (Б.Г. Курц. Сочинение Кильбургера о русской торговле в царствование Алексея Михайловича. Киев, 1916).

Посольский секретарь Адольф Лизек писал, что русский простой народ «в делах торговых хитер и оборотлив, презирает все иностранное, а все свое считает превосходным» (Сказание Адольфа Лизека о посольстве от императора римского Леопольда к великому царю московскому Алексею Михайловичу в 1675 году. СПб, 1837). Чтобы презирать иностранное, надо иметь о нем понятие.

Сирийский араб-христианин Павел Алеппский, сын антиохийского патриарха Макария, описавший поездку патриарха в Россию в 1655 году, свидетельствует (Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века, описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским, М., 2005): «Торговля московитов деспотичная, торговля сытых людей<…>. Говорят они мало, как франки. Один еврей (принявший христианство), состоявший переводчиком при врачах царя, говорил нам, что евреи превосходят все народы хитростью и изворотливостью, но что московиты и их превосходят».

Юрий Крижанич, хорват и католик, проживший у нас во времена царя Алексея Михайловича 17 лет (с 1659 по 1676) и увидевший значительную часть тогдашнего Русского государства — от его западных границ до Тобольска, осуждает в русском простолюдине — что бы вы думали? — его расточительность: «Люди даже низшего сословия подбивают соболями целые шапки и целые шубы..., а что можно выдумать нелепее того, что даже черные люди и крестьяне носят рубахи, шитые золотом и жемчугом?... Шапки, однорядки и воротники украшают нашивками и твезами [?], шариками, завязками, шнурами из жемчуга, золота и шелка». Про бояр и говорить нечего. «На то, что у нас один боярин по необходимости должен тратить на свое платье, оделись бы в указанных странах [Крижанич перед этим рассказывал, как одеваются в Испании, Италии и Германии — странах, хорошо ему знакомых — А.Г.] трое князей». Но и это еще не все. «Следовало бы запретить простым людям употреблять шелк, золотую пряжу и дорогие алые ткани, чтобы боярское сословие отличалось от простых людей. Ибо никуда не гоже, чтобы ничтожный писец ходил в одинаковом платье со знатным боярином... Такого безобразия нет нигде в Европе. Наигоршие черные люди носят шелковые платья. Их жен не отличить от первейших боярынь» (Юрий Крижанич, «Политика», М., 1965)15.