Тожесть. Сборник рассказов - [33]
Несвоевременно, пусто, не привязано ни к чему реальному. Только к твоим фантазиям. Миру, раскинутому в твоей голове. Еще один проект. Не вышло с учебой? Выйдет со мной. Не вышло со мной? Выйдет с работой. Не вышло с работой? Выйдет с затворничеством дома. Не получается сидеть без дела сутками? Время завести собаку! Нельзя собаку? Отлично, давай заведем ребенка. А фикус нет, фикус пусть подыхает без воды. Так работал механизм твоей странной логики? Логики, не поддающейся логике. Болезненно вывернутой, невозможной к осмыслению со стороны.
Конечно, я сказал, что это глупость. Не сейчас, Сонь. Не время. Потом. Когда устаканимся, уложим все по полкам, на ноги встанем. Нам рано, мы потом. Не сейчас. Не сходи с ума. Перестань, Сонь, перестань плакать. Ну что я такого сказал? Ты спросила, я ответил. Ну, иди сюда, иди сюда, иди. Только перестань плакать. Все будет, потом все будет, Сонь. Когда-нибудь. Надо только постараться.
Я поверил, что ты услышала. Поняла меня наконец. Я так устал быть тебе врагом и ограничителем. Иногда хочется сбросить с себя все боевые железки, просто лечь на пол и молчать. С тобой. Просто смотреть в потолок, не говорить, не спорить, ничего не решать. Иногда так хочется вспомнить, зачем мы вместе. Понять, что пустота между нами — это мы, когда кричим, продолжая молчать. И помолчать молча. Без крика, понимаешь?
Но ты не дала. Полежать на полу, посмотреть в потолок. Побыть вне постоянной борьбы без цели и смысла. Ты приготовила пасту, налила вино, выгладила скатерть. Надо было понять, что ты задумала. Почему так ушла в себя, почему еще больше запахнулась, еще крепче задернулась, завернулась в плед, застыла коконом. Что нашлось в тебе нового, неизведанного мной, что за решимость? Порыв? Блажь? Очередной срыв?
Чем ты думала, принимая такое решение за нас двоих, Сонь? Откуда взялась эта слепая решимость? Уверенность, что так — верно. Заранее зная, насколько я против и почему, взять и решить за двоих о жизни, которую делишь на двое. Должна делить. Это честно — принимать общее решение в общности. Делать выбор в голос, а в не тишину. Но ты сварила макароны в бантик и залила их сливками, будто это может как-то сгладить угол, который не угол вовсе, а лезвие.
Вино было вкусным. Не сладкое, но без горечи. Легкое, хорошее вино. Я успел сделать два глотка. Первый, потому что хотел пить. А второй, потому что оно хорошее. И ты посмотрела так, что я сразу все понял. Это как мокрой рукой о провод. Не знаю, убьет ли током мокрый мобильник, но мокрая рука может. Ты была оголенным проводом, я был рукой. Еще цельной, без ошметков сгоревшей кожи, но уже приговоренной.
Я знал ответ до того, как задал вопрос. Но мне нужно было услышать.
И я не ронял бокал, это ты дернула на себя скатерть. Это ты вскочила на ноги, это ты опрокинула стул, он еще на бок упал, скрипнул так жалостливо. Странно, да? Запоминается всякая ерунда, а что ты кричала, я не помню. Но точно кричала. Нам даже соседи постучали по батарее, мол, утихомирь свою бабу, чувак, что она там орет. Что обычно кричит тот, у кого отобрали мечту? Да, ты так и сказала, отобрали мечту. Что-то про свободу тела и твою за него ответственность. Про меня инфантила, про женщину в тебе. Что-то про Катьку, которая уже да, а ты все нет. Что-то про важность и причину. И снова про меня, мудака и дебила, ничего не понявшего в жизни.
Мне так хотелось, чтобы ты замолчала. Боже, как мне хотелось, чтобы ты замолчала. Просто замолчала. Замолчала. Замолчала. Перестала кричать, перестала бить меня маленькими кулачками, куда попадешь, без разбору, то в плечо, то в грудь, то в щеку. Чтобы ты не тянула долгие гласные, не круглила рот, чтобы из носа не тянулась полупрозрачная ниточка, а глаза не моргали слипшимися ресницами. Чтобы вся эта ужасная, немыслимая херня закончилась. Чтобы снова было тихо. Чтобы ты ушла в свой кокон. Чтобы я смог передохнуть. Чтобы не болел висок. Чтобы ты замолчала. Замолчала. Перестала это все. Хоть на секунду. Хоть на одну секунду. Пожалуйста, замолчи. Я не могу. Не могу. Перестань меня бить. Перестань меня царапать. Перестань визжать. Просто перестань. Замолчи.
И я тебя оттолкнул, Сонь. Нет, не так. Я тебя ударил. И я тебя оттолкнул.
Это все гребанная табуретка, Сонь. Ты споткнулась. Я помню, что ты о нее споткнулась и упала. Но тут же вскочила. Я даже не успел тебя поднять. Ты уже была на ногах. И было так тихо. Никто больше не кричал. Ничего не происходило. Я точно хотел что-то сказать. Я должен был. Но слов не стало. Ничего не стало. Только ты дышала еще со всхлипами, и волосы с лица смахивала.
Надо было что-то сказать. Я до сих пор ищу слова, которые должен был тогда сказать. Но мы просто разошлись. Я в комнату, ты в ванну. Молча. Я загружал рабочий почтовик, когда ты вышла. Не знаю, сколько прошло? Минут пятнадцать, наверное. Вакуум. Мог пройти год. Или ничего не пройти. Иногда мне кажется, что я до сих пор там сижу и пытаюсь загрузить почту.
Но ты вышла. И время сорвалось. У тебя были руки в крови. Почему-то руки были в крови. В крови, Сонь. Откуда она? Ее же не было. Я же просто оттолкнул, ты же просто упала. Но руки были в крови. И пришлось вызывать скорую, а ты все стояла в коридорчике. И кровь. Ты и кровь.
Ученица школы кино Кира Штольц мечтает съехать от родителей. Оператор Тарас Мельников надеется подзаработать, чтобы спасти себя от больших проблем. Блогер Слава Южин хочет снять документальный фильм о заброшке. Проводник Костик прячется от реальности среди стен, расписанных граффити. Но тот, кто сторожит пустые этажи ХЗБ, видит непрошеных гостей насквозь. Скоро их страхи обретут плоть, а тайные желания станут явью.
У Михаила Тетерина было сложное детство. Его мать — неудачливая актриса, жестокая и истеричная — то наряжала Мишу в платья, то хотела сделать из него настоящего мужчину. Чтобы пережить этот опыт, он решает написать роман. Так на свет появляется звезда Михаэль Шифман. Теперь издательство ждет вторую книгу, но никто не знает, что ее судьба зависит от совсем другого человека. «Выйди из шкафа» — неожиданный и временами пугающий роман. Под первым слоем истории творческого кризиса скрывается глубокое переживание травмирующего опыта и ужаса от необходимости притворяться кем-то другим, которые с каждой главой становятся все невыносимее.
«Брат болотного края» — история патриархальной семьи, живущей в чаще дремучего леса. Славянский фольклор сплетается с современностью и судьбами людей, не знающими ни любви, ни покоя. Кто таится в непроходимом бору? Что прячется в болотной топи? Чей сон хранят воды озера? Людское горе пробуждает к жизни тварей злобных и безжалостных, безумие идет по следам того, кто осмелится ступить на их земли. Но нет страшнее зверя, чем человек. Человек, позабывший, кто он на самом деле.
Хотите услышать историю вечного девственника и неудачника? Так слушайте. Я сбежал в Москву от больной материнской любви и города, где каждый нутром чуял во мне чужака. Думал найти спасение, а получил сумасшедшую тетку, продавленную тахту в ее берлоге и сны. Прекрасные, невыносимые сны. Они не дают мне покоя. Каждую ночь темные коридоры клубятся туманом, в пыльных зеркалах мелькают чьи-то тени, а сквозь мрак, нет-нет, да прорывается горький плач. Я — Гриша Савельев, вечный девственник и неудачник. Но если кто-то тянется ко мне через сон и зовет без имени, то я откликнусь.
«Зрячая ночь» — сборник короткой прозы, где повседневная реальность искажается, меняет привычный облик, оголяя силы темные и могущественные, которые скрывались в самой ее сути. Герои теряются среди сонных улиц города, заводят себя в тупик, чтобы остаться там, обвиняя в горестях неподвластный им рок. Огромные города полнятся потерянными людьми. И о каждом можно написать историю, достойную быть прочитанной. Содержит нецензурную брань.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.