Товарищ Анна - [99]
Тут в голосе Анны прозвучало что-то такое, что взорвало весь зал бурей аплодисментов, а Андрея заставило не раз прокашляться от неожиданного удушья: встал поперёк его горла непослушный комок.
27
Многие, аплодируя, встали. Со всех сторон обращались к Анне оживлённые лица.
Она стояла за трибуной, укладывая в папку свои бумаги. Лёгкая испарина проступила на её висках. После усилия, которое она сделала над собой, чтобы собраться с мыслями, чтобы овладеть общим вниманием, после пережитого нервного подъёма она с трудом держалась на ногах. Она передала людям то, чем горела сама, зажгла их и теперь испытывала усталость и какое-то грустное облегчение. Сердечная боль, угнетавшая её непрерывно эти дни, отпустила её.
«Оживать начинаю, — думала она, вспоминая рассказ Ковбы о ястребе. — Может, и упал потом, может, и погиб, а вот справился всё-таки и полетел».
И в это время ещё один листок бумаги, свёрнутый угольником, прошёл через зал из рук в руки, переполохнул рампу и лёг на трибуну. Анна, уже с папкой подмышкой, рассеянно взяла его и, на ходу развёртывая, направилась за кулисы...
«Да, это здорово получается, — подумал Андрей, припоминая сказанное Анной. — Впервые за последнее полугодие перевыполнена месячная программа, и, конечно, они наверстают теперь всё упущенное. Как сразу сказалась отработка рудника широкими камерами!»
Общее приподнятое настроение захватило и его. Но почему Анна уклонилась от вопроса о разведке? Конечно, это не годовой отчёт, но кое-что она могла сказать и о разведчиках. Мысль, что Анне просто тяжело упомянуть о нём, пришла было Андрею, но ему казалось, что Анна вся погружена в дела производства и, пожалуй, больше заинтересована ими, чем своими собственными. Разве можно было предположить, когда она делала доклад, что лишь несколько дней назад она сказала самому близкому человеку: «Нам надо расстаться»?
«Неужели ей так легко расстаться со мной? Не плакала! — подумал ещё Андрей, и всё лучшее, что он пережил с нею, предстало перед ним. — Неужели она не сожалеет об этом?»
Он поднялся и начал шарить по карманам, ему захотелось курить. Все уже вышли, торопясь использовать перерыв, и Андрей, поколебавшись, направился не в переполненное фойе, а за сцену.
— Полно, Анна Сергеевна, не надо так расстраиваться. Зачем убивать себя? — услышал он совсем рядом, за кулисами, голос Ветлугина и невольно притаился в тени.
Сквозь разодранную декорацию он увидел сидевших на скамье Ветлугина и Анну.
Анна сидела, закрыв глаза, откинувшись головой на картонную стену; руки её лежавшие на коленях вверх ладонями, выражали беспомощную растерянность.
— Стоит ли обращать внимание на глупую, злую записку? — продолжал Ветлугин. — Валентина Ивановна — не авантюристка, не тёмная личность. И все это знают..
— Вы особенно, — тихо вставила Анна, и выражение слабой, тонкой и ласковой иронии оживило её черты. — Меня не то поразило, что там написал мне какой-то дуралей, и не со зла написал, а по доброму расположению. Поразило меня то, что все уже знают о нашем разрыве. Значит, это действительно совершилось. Мне сочувствуют...
Анна выпрямилась, провела рукой по волосам, влажный блик света заблестел на её гладком зачёсе, и Андрей увидел, что голова у неё мокрая и воротник блузки тоже.
— Вы уж постарались, чуть не целый ушат на меня вылили, — виновато усмехаясь, сказала Анна Ветлугину. — Я рада, что никто не видел, когда мне стало нехорошо. Это всё-таки от переутомления... Я же совсем не отдыхала это время. И то своё личное, сказалось, разумеется.
— Да, нам обоим грустно, — проговорил Ветлугин. — Но что же делать? Я много передумал за это время и понял: надо отойти! — Он облокотился на колени, сжал большими руками черноволосую голову; похоже было, что он заплакал. — Вам ещё тяжелее, — глухо заговорил он после продолжительного молчания. — У вас ребёнок. Я не говорю о материальном положении, в этом вы сильнее любого мужчины, но ребёнок... будет скучать об отце.
— Нет, для меня лучше то, что я имею ребёнка, — сказала Анна просто.
28
Анна подошла к будке землесоса, взглянула на молоденькую мотористку, румяную в своём лиловом байковом платке. Из-под платка смешно торчала короткая коса. Маленькими, по-детски пухлыми руками девушка — дочь одного из старателей — регулировала работу мотора.
Сколько таких пришло на горные работы за последнее время! И таких вот, как эта толстощёкая крепышка, и таких, румянец которых давно растаял, сбежав по морщинам. Что думает она, эта девочка? Она, наверно, радуется своей власти над умным уродом, запустившим железный хобот в кипящую грязь. Он втягивает эту грязь, пыхтя и хлопая, по тысяче кубометров в сутки, но все новая сбегает к нему от высоких обрывов забоя, обрушиваемых жемчужно-белыми струями двух мощных мониторов. Будка землесоса дрожит над водой, сотрясаемая работой мотора, но девушка привыкла к этому шуму, чудовище покорно и послушно ей, и грязные её рукавички спокойно лежат у его чугунных лап на чисто вымытом полу. Сегодня она мотористка, завтра она будет техником, потом — инженером. Она счастливее Кирика, уехавшего всё-таки на «медицинские» курсы: она раза в три моложе его.
Шестой, заключительный том Собрания сочинений А. Коптяевой включает роман «На Урале-реке», посвященный становлению Советской власти в Оренбуржье и борьбе с атаманом Дутовым, а также очерк «По следам Ермака» о тружениках Тюменского края.
«Иван Иванович» — первая книга трилогии о докторе Аржанове — посвящена деятельности хирурга-новатора на Севере в предвоенные годы.
ОБ АВТОРЕРоман «Дерзание» (1958 г.) Антонины Коптяевой завершает трилогию о докторе Аржанове, первые две части которой составили книги «Иван Иванович» (1949 г.) и «Дружба» (1954 г.). Перипетии жизни своего героя Коптяева изображает в исторически конкретной обстановке.Так, в романе «Иван Иванович» хирург Аржанов работает в глубинке, на северо-востоке страны, в крае, который еще в недалеком прошлом был глухим и диким. Помогает людям избавиться ст болезней, воодушевляя их своим трудом. Действие романа «Дружба» вводит читателя в драматическую обстановку Сталинградской битвы, участником которой является и доктор Аржанов, а в «Дерзании» Иван Иванович предстает перед нами в послевоенное время: он уже в Москве и один из первых дерзает проводить операции на сердце.Работа Ивана Ивановича, его одержимость делом, которому он служит, показана в естественных взаимосвязях с действиями, надеждами и устремлениями людей, среди которых он живет.
Роман «Дружба» рассказывает о героической работе советских хирургов в период Сталинградской битвы.
В четвертый том собрания сочинений А. Коптяевой включены роман «Дерзание», заключающий трилогию о докторе Аржанове, и книга очерков «Чистые реки», которую составили путевые заметки писательницы разных лет, ее раздумья о писательском труде, о своей жизни, о современности.
В первый том Собрания сочинений вошли романы: «Фарт» и «Товарищ Анна». Предваряет издание творческо-биографический очерк В. Полторацкого «Антонина Коптяева».Роман «Фарт» (1940 г.) посвящен становлению характера советского человека. Действие происходит в Сибири на золотых приисках в конце 30-х годов.В романе «Товарищ Анна» рассказывается о судьбе женщины-труженицы, человеке, который в деле, полезном обществу, находит силы, чтобы перенести личное горе. Отделить личное чувство, переживание Анны от гражданских, общественных интересов невозможно.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Имя Льва Георгиевича Капланова неотделимо от дела охраны природы и изучения животного мира. Этот скромный человек и замечательный ученый, почти всю свою сознательную жизнь проведший в тайге, оставил заметный след в истории зоологии прежде всего как исследователь Дальнего Востока. О том особом интересе к тигру, который владел Л. Г. Каплановым, хорошо рассказано в настоящей повести.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».
Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.