Товар месяца - [4]

Рестлерша, что с нее возьмешь.

Навряд ли я смог бы ударить женщину. Другое дело — помочь ей завершить глупость, которую она сама и начала.

Просто сместиться на шаг в сторону, а когда дама с криком «Р-р-р-й-й-й-йахууууууу!» будет пролетать мимо, немного докрутить ее, подтолкнув «мессером» между лопаток.

Казалось бы, какая разница, одно сальто или полтора? Однако, вот она, разница, лежит на мягком брезенте ринга, хлопает ресницами и тщетно пытается вдохнуть.

— Только не вставай! — предупредил я. — Не доводи до греха!

Но когда рефери досчитал до десяти, Кровавая Мери все еще пыталась вдохнуть, а аббревиатура Western Digital на ее лифчике подрагивала мелко, часто и завораживающе.

— Как глаз? — озабоченно спросил Алексеич.

— Да ничего. Проморгаюсь. Вправлять не надо! — поспешно добавил я. — Можно мне сигарету?

— Конечно, кури на здоровье, — с пониманием откликнулся тренер. — После такого грех не покурить. Классно ты ее завалил. У тебя, кстати, губа разбита.

— А-а… — Я махнул рукой. — До свадьбы заживет.

Верхнюю губу мне разбивали всегда. В каждом спарринге. Что с капой, что без капы.

— Кто там после нас? — спросил я.

— Сперва какой-то «Аппле» против какого-то «ЭнЭр», — ответил Алексеич, сверившись с турнирной таблицей. — Потом «Канон» против «Никон».

— Понятно…

По иронии судьбы во втором полуфинальном поединке сошлись два американских производителя планшетных компьютеров. А в третьем — двум японским бойцам предстояло выяснить, что круче, самая продаваемая зеркалка или самая продаваемая мыльница.

Американцы уже были на ринге. Apple представлял здоровенный негр с похожей на микрофон прической. Боец Хьюлет Паккарда был светлокожим, лысым и, на мой взгляд, заранее обреченным на поражение.

— Чернокожего спортсмена можно легко отличить по надкусанному яблоку на трусах, — пробормотал я.

— Чего?

— Да так, ничего. Цитата.

— А! — одобрительно кивнул Алексеич. — Буря мглою небо кроет…

— Я пойду еще полежу, ладно? — отпросился я. — Все равно ведь iPad победит.

— Какого черта… Какого черта… Какого черта…

Когда взрослые ругаются, маленьким лучше переждать в сторонке.

Такую тактику я избрал для финального боя.

И успешно придерживался ее — секунд пятнадцать, не меньше.

Потом, когда сумоист своим необъятным пузом прижал меня к канатам, а громила-негр из-за его спины принялся отвешивать подзатыльники, я мог только повторять, как заведенный: «Какого черта…» и тыкать наугад своим «мессером». В ответ мне прилетало то планшетом Apple iPad Ultima, то зеркалкой Canon EOS 850D. Причем с такой частотой, что я даже не мог закончить фразу:

— Какого черта вы на меня ополчились? Это потому что я белый, да?!

Трижды чемпион «Битвы» и четырежды чемпион «Битвы». Не считая достижений в основных видах спорта.

И я. Мальчик для битья.

И куда, интересно, смотрят рефери? Даром что в финале их всегда два. Ждут, пока я упаду? Так я при всем желании не упаду. Даже после нокаута останусь стоять, пока этот японский турист с фотокамерой от меня не отлипнет. Покуда гонг не разлучит нас.

Так оно и случилось.

Я опустился на выдвижной стул с твердой уверенностью, что никогда больше с него не встану. Ни за какие деньги. Ни за какие титулы. Ни за что.

На этот раз Алексеич вылез на ринг без бутылки с водой и без полотенца.

Не утешал, не подбадривал, не пересчитывал синяки.

Просто присел передо мной на корточки, обхватил мое лицо своими короткими, но вообще-то очень сильными руками и сказал голосом злого-презлого Шрека:

— Сдашься — убью.

Я не помнил, как закончил бой. Как продержался еще три раунда.

Два рефери, три бойца, четыре раунда по пять минут — не ищите во всем этом логики. Это ведь в первую очередь шоу на радость спонсорам. Затянувшаяся на часы рекламная пауза.

Кажется, мы с негром завалили-таки сумоиста. Потом мы с сумоистом отомстили негру. Потом они оба наваляли мне. Я падал три или четыре раза — и каждый раз вставал. Вспоминал глаза недоброго Шрека — и вставал.

Я бы и мертвый, наверное, встал. Лишь бы не видеть, как Василий Алексеевич сердится.

Как любит повторять тренер, ежели человеку все правильно объяснить, он что хошь сделает. А объяснять он умеет, как никто.

Я ведь и из той сауны вышел за пятьдесят пять секунд. Со сломанной расческой и без зубочисток. Зато с ожогом второй степени.

Когда на ринг поднялся ведущий в черном смокинге, породистый, как Джеймс Бонд, я понял, почему в финале рефери работают по двое. Раньше я думал, это потому, что одному глаз не хватит за всем уследить. А теперь сообразил: не глаз — рук! Чтобы держать нас. Не давать нам упасть.

Мы выстроились в цепочку и взялись за руки: негр, рефери, я, второй рефери и японец. И мужественно продержались минуты три, пока боковые судьи подсчитывали очки и совещались.

Потом с потолка спустился микрофон и ведущий объявил, что победителем девятнадцатой «Битвы брендов» ста-а-а-ал… Железны-ы-ы-ы-ый Г-г-г-г-ганс!

Никогда прежде я не слышал, чтобы букву Г так долго тянули.

Ну вот, подумал я, значит все-таки Железный Ганс. Повезло мужику.

И только пару секунд спустя, когда обе моих руки взлетели над головой, до меня дошло, что Железный Ганс — это я.