Товар месяца - [3]

Если, конечно, не врет.

Рестлерша, определил я, когда после традиционного приветствия в центре ринга блондинка, вместо того чтобы просто отойти на пару шагов, крутанула сальто назад. Технично, но без изящества. Бывшая рестлерша.

Звали ее, кстати, Кровавая Мери. Прозвище как прозвище, ничего особенного. Я, например, значился в турнирной таблице под именем Железный Ганс. Бог знает почему. Псевдоним выбирали спонсоры.

Шесть раз участвовала в «Битве», дважды доходила до финала. Тоже ничего особенного. Этот мой кореец, как оказалось, вообще был дважды чемпион. Хорошо, что я узнал об этом только после боя.

Информацию про рост, вес и прочие параметры моей противницы я пропустил мимо ушей, зато заинтересовался, когда начали объявлять тактико-технические характеристики ее «скворечника». То есть, не «скворечника», конечно, а универсального устройства для хранения информации, по совместительству — медиаплейера, роутера и чего только не, примотанного к запястью блондинки кабелем с универсальным же, надо думать, разъемом. Причем интересовали меня, естественно, не модель чипа, не емкость диска или скорость записи данных, а исключительно вес.

Пять с половиной фунтов. Сколько же это, если по-человечески? Килограмма два, не меньше. А то и два с половиной.

Можно ли таким «скворечником» человека убить? Да запросто!

Ну вот, Павел Смирнов, ты и дорос до драки с женщиной, поздравил я себя, когда мы закружили по рингу в традиционном приветственном танце.

Двигалась партнерша быстро, легко, но чересчур увлекалась внешними эффектами. Картинные стойки, удары наотмашь из позиции боком, а то и спиной к противнику. Причем каждый выпад сопровождался громким боевым кличем. Боксерских табу Кровавая Мери не соблюдала, и после третьей ее атаки я перестал страховать подбородок, сосредоточившись на том, что важнее. Спонсорском логотипе на моих шортах.

После первого раунда я проигрывал семь или восемь очков. Причем всухую.

— Ну ты чего? — супил брови Алексеич и обмахивал меня влажным полотенцем с таким остервенением, словно хочет надавать пощечин.

— Не могу, — признался я. — На женщину — рука не поднимается.

— Ты это брось! Тут нет ни женщин, ни мужчин, только враги! Ты пока спал — знаешь, что она с той кореянкой сделала? Ее прямо с ринга на носилках увезли. Так что соберись и сделай все правильно. Понял?

Я кивнул.

— Только она не кореянка, а китаянка.

— Тьфу ты! На тебя не угодишь.

Он крикнул мне что-то еще, уже после гонга. Наверняка что-то ободряющее. Я машинально обернулся на крик, потому что не расслышал, и немедленно за это поплатился.

— Р-р-р-р-р-рха! — раздалось за спиной и пятифунтовый «скворечник» с отвратительно острыми ребрами рубанул меня под коленку.

Я начал заваливаться на спину. Кровавая Мери крутанулась вместе со мной и опрокинула меня на себя. Я глазом не успел моргнуть, как оказался в жестком захвате.

Мощные бедра блондинки обвились вокруг моей талии, левая рука вцепилась в волосы, а правая поднималась и опускалась, обрушивая удары «скворечника» на мой затылок и плечи. При этом моя собственная рука оказалась зажата между ее… Черт! Когда они вот так обхватывают твою руку и чуть ли не берут на излом, их уже не назовешь молочными железами.

— Эй! Убери сисяндры! — проорал я прямо в лицо блондинке.

Ответа я не расслышал, но по губам прочел интернациональное «фак ю».

Что ж, захваты, как и блоки, разрешены любые. Но не настолько же!

Кулак с зажатым в нем «мессером» застрял в горячем и влажном промежутке между буквами W и D, как в капкане. Относительную подвижность сохранил только большой палец.

В этой ситуации я сделал первое, что пришло в голову. Наугад нажал кнопку на боку корпуса. «Мессер» тихо взвыл и завибрировал. Блондинка оцепенела и захлопала своими взрощенными на анаболиках ресницами. Что, нравятся ощущения? Как бы то ни было, ее хватка ослабла, и мне удалось освободить руку.

Я откатился в сторону и поднялся. Кровавая Мери зарычала, как тигрица, у которой отобрали добычу, оттолкнулась от ринга руками и приземлилась на ноги рядом со мной.

Ударила раз. Я уклонился. Ударила второй. Я отступил. Ударила третий. Я выставил локоть.

От удара «скворечник», который давно уже держался на честном слове, развалился на части.

Блондинка тупо уставилась на ссыпавшиеся к ее ногам обломки. Я тоже остановился. По Правилам боец, прибор которого в ходе боя пришел в полную негодность, должен признать свое поражение. Кровавая Мери задумчиво потерла запястье. Я сделал глубокий выдох и мысленно скомандовал себе: «Вольно!»

В следующее мгновение я услышал свист рассекаемого воздуха, обернулся на звук — и получил удар тонким полутораметровым кабелем с универсальным разъемом. Прямо по глазному нерву! Я упал на четвереньки и заскулил. Боль была настолько невыносимой, что я почти не чувствовал, как сильные руки блондинки волокут меня куда-то и зачем-то разворачивают.

Мне понадобилось секунд десять, чтобы начать соображать. Я по-прежнему стоял на четвереньках. Левый глаз сочился слезами и ничего не видел. Зато правый, кажется, не пострадал. Им-то я и заметил, как Кровавая Мери взбирается на канаты в углу ринга, по всей видимости, готовясь завершить бой эффектным сокрушающим ударом.