Товар для Ротшильда (сборник) - [15]
Граждане сермягиного сословия боятся трехзначных чисел. Поэтому их не смущает антимодный фасон того, что на них надето зимою и летом. Плохо все то, что дорого. И все что дорого, то и плохо. Стиляга боится отстать, эти боятся потратить. 70‑е на дворе, а они до сих пор не разучились испуганно выговаривать: «Целые пять, целых три, аж целый рубль». Было бы весело разорить их сберкнижки, буквально взять и ампутировать честно добытые сбережения, желательно без наркоза. Это хорошо показано в страшном фильме «Чорта не бывает», то есть в фильме «Последнее дело комиссара Берлаха», я хотел сказать. Проклятое вино действует быстро. Когда же придет этот портов Мельник?
Полчаса худрук слушал мою игру на гитаре, однажды даже заглушил пятернею струны и предостерег: «А вот это уже, Игорек, знаешь, между прочим, как называется? Аритмия, старичок. Аритмию нам совсем не надо». Он, однако, не сказал ни да, ни нет, нужен я ему, или могу идти на все четыре стороны. Сермяга высказывал недовольство, хмурил брови в табачном дыму, его мое владение инструментом вполне устраивало, чего капризничает этот бухарик? Кого ему надо — Мулявина? Сам же говорил — Трампарк.
Бухарик даже не расчехлил свой бас. Задумчиво потыкав немые клавиши неподключенной «Юности» он предложил взять еще бутылку. Тесная оркестровка все больше напоминала купе вечернего поезда, который стоит на месте. На этой остановке вино будет более дешевой марки. Я повертел в руке бутылку — ни капли.
Воспользовавшись отсутствием Сермяги и худрука, я пересел лицом к двери, чтобы видеть проход за кулисы. Девочки из танцевального кружка собирались на репетицию. Еще не переодетые многие были в брюках, коричневых и синих, клеш идет сразу от зада. Я прикурил от спички с непривычной зеленой головкой, зажигалка, если и была, то в кабинете директора или директрисы. Лучше бы Рабинович подвез мне фирменных покурить вместо шансонье, помогавших спиваться своими лирическими песенками предыдущему поколению. А что Рабинович думает о порнографии? Никогда не предлагает. Люди осваивают иностранный — летом при мне подошли к негру с чувихой две дворняги славянского вида (таким надо кроме имени в паспорт кличку вписывать) и четко, без запинки: «Плыз, гив ми сигаретт». Негр хлопнул себя по карману и с улыбкой ответил: «Нет смоук!» Смышленые юноши. Когда-нибудь их дети смогут переводить Берроуза и щекотать друг другу языком пуп, не рискуя получить утюгом в темя.
Первыми из «Плейбоя» удаляют голых баб. Остаются одни сигареты. Красочные пачки, похожие на церковные книги. Джентльмен смотрит с листа в собачью морду гога и магога, если тому посчастливилось прижать лапой (мое!) американский журнал. С обнаженными хорями исчезает язычество. Побеждает христианство с его педоватыми заповедями и иконами. Здравотдел предупреждает: Соси, но не кури. Никотин для народа. Делай с ближним. Люби ближнего. А двоих–троих сразу?.. «Плейбой» гуляет по рукам, доходит очередь табачной рекламы. В конце концов, вырывают все, вплоть до туповатых карикатур. Остается текст, «талмуд» в чистом виде. И тогда журнал попадает мне в руки за мельчайшие деньги. А я прочитываю его потрепанные останки от А до Z. Юный жрец угадывает будущее по собачьим внутренностям. Дальнейшая судьба тех, кто предпочел голых, повыдергал, задернул шторы, дергается сам, мутна. Ничего не видно, и лишь по запаху можно обозвать ее одним словом. Интеллигенты расшифровывают кучки — вензеля Бэллы, Булата, Верного Руслана. Я чувствую превосходство (написано ночью), но мне не хватает выдержки (добавлено утром).
«Плейбой» без галереи красоток — мой «Советише Геймланд», издание официальное, но понятное только знающим древнееврейский алфавит. Геймланд — Земля Игр. Для большинства эти буквы, способные догадливому человеку заменить любой пейзаж, что-то вроде шрифта для незрячих. У нас есть и порнография для слепых — дискосаунд. Пожалуйста, Силвия с песней «Разговоры на подушке», Исаак Хейс, «Мунлайт Ловинг». Как там? «Stars will never tell»… Звезды не выдадут того, кто приходил к Дому Водников в ночь синей луны на черном небе. Те, кому целый «Плейбой» не по карману, заглядывают в женские туалеты вечерних школ. Потолок ледяной, дверь скрипучая…
Мне показалось подозрительным одно детское стихотворение — «В стране Читай Наоборот». Израиль, что ли? Вероятно Израиль. Во Франции режиссер Брессон ставит фильм о моих ровесниках «Вероятно Дьявол». Вероявол, режиссер Брессон. А тут отовсюду звучал Алик Беренсон, и как-то внезапно угас, вышел из моды. Разве что выплывет из кустов полубухая чувиха с магом и в платформах…
Вероятно Мельник. Я задумался и не заметил, что в оркестровку вошел новый юноша. Он быстро снял клетчатое полупальто, повесил на гвоздь белую шапку с козырьком и уселся где прежде сидел я, и посмотрел на меня ласково. Он был в синих брюках, широкие, но короткие они делали юношу с одной стороны клоуном, с другой точно такие же носила группа Бэй Сити Роллере. Ловко спихнув под столом одну туфлю, Мельник согнул ногу и поставил ступню в носке на скамейку.
— Давно ждете?
— Кого?
— Их.
Любовь, похожая на сон. Всем, кто не верит в реальность нашего мира, посвящается…
По некоторым отзывам, текст обладает медитативным, «замедляющим» воздействием и может заменить йога-нидру. На работе читать с осторожностью!
Карой Пап (1897–1945?), единственный венгерский писателей еврейского происхождения, который приобрел известность между двумя мировыми войнами, посвятил основную часть своего творчества проблемам еврейства. Роман «Азарел», самая большая удача писателя, — это трагическая история еврейского ребенка, рассказанная от его имени. Младенцем отданный фанатически религиозному деду, он затем возвращается во внешне благополучную семью отца, местного раввина, где терзается недостатком любви, внимания, нежности и оказывается на грани тяжелого душевного заболевания…
Вы служили в армии? А зря. Советский Союз, Одесский военный округ, стройбат. Стройбат в середине 80-х, когда студенты были смешаны с ранее судимыми в одной кастрюле, где кипели интриги и противоречия, где страшное оттенялось смешным, а тоска — удачей. Это не сборник баек и анекдотов. Описанное не выдумка, при всей невероятности многих событий в действительности всё так и было. Действие не ограничивается армейскими годами, книга полна зарисовок времени, когда молодость совпала с закатом эпохи. Содержит нецензурную брань.
В «Рассказах с того света» (1995) американской писательницы Эстер М. Бронер сталкиваются взгляды разных поколений — дочери, современной интеллектуалки, и матери, бежавшей от погромов из России в Америку, которым трудно понять друг друга. После смерти матери дочь держит траур, ведет уже мысленные разговоры с матерью, и к концу траура ей со щемящим чувством невозвратной потери удается лучше понять мать и ее поколение.
Книгу вроде положено предварять аннотацией, в которой излагается суть содержимого книги, концепция автора. Но этим самым предварением навязывается некий угол восприятия, даются установки. Автор против этого. Если придёт желание и любопытство, откройте книгу, как лавку, в которой на рядах расставлен разный товар. Можете выбрать по вкусу или взять всё.
«Мать и сын» — исповедальный и парадоксальный роман знаменитого голландского писателя Герарда Реве (1923–2006), известного российским читателям по книгам «Милые мальчики» и «По дороге к концу». Мать — это святая Дева Мария, а сын — сам Реве. Писатель рассказывает о своем зародившемся в юности интересе к католической церкви и, в конечном итоге, о принятии крещения. По словам Реве, такой исход был неизбежен, хотя и шел вразрез с коммунистическим воспитанием и его открытой гомосексуальностью. Единственным препятствием, которое Реве пришлось преодолеть для того, чтобы быть принятым в лоно церкви, являлось его отвращение к католикам.
От издателя Книги Витткоп поражают смертельным великолепием стиля. «Некрофил» — ослепительная повесть о невозможной любви — нисколько не утратил своей взрывной силы.Le TempsПроза Витткоп сродни кинематографу. Между короткими, искусно смонтированными сценами зияют пробелы, подобные темным ущельям.Die ZeitГабриэль Витткоп принадлежит к числу писателей, которые больше всего любят повороты, изгибы и лабиринты. Но ей всегда удавалось дойти до самого конца.Lire.
«Дом Аниты» — эротический роман о Холокосте. Эту книгу написал в Нью-Йорке на английском языке родившийся в Ленинграде художник Борис Лурье (1924–2008). 5 лет он провел в нацистских концлагерях, в том числе в Бухенвальде. Почти вся его семья погибла. Борис Лурье чудом уцелел и уехал в США. Роман о сексуальном концлагере в центре Нью-Йорка был опубликован в 2010 году, после смерти автора. Дом Аниты — сексуальный концлагерь в центре Нью-Йорка. Рабы угождают госпожам, выполняя их прихоти. Здесь же обитают призраки убитых евреев.
Без малого 20 лет Диана Кочубей де Богарнэ (1918–1989), дочь князя Евгения Кочубея, была спутницей Жоржа Батая. Она опубликовала лишь одну книгу «Ангелы с плетками» (1955). В этом «порочном» романе, который вышел в знаменитом издательстве Olympia Press и был запрещен цензурой, слышны отголоски текстов Батая. Июнь 1866 года. Юная Виктория приветствует Кеннета и Анджелу — родственников, которые возвращаются в Англию после долгого пребывания в Индии. Никто в усадьбе не подозревает, что новые друзья, которых девочка боготворит, решили открыть ей тайны любовных наслаждений.