Тот самый - [35]

– Ну пожалуйста! – просила Жека, шмыгая носом. – Мне нужно знать!

И молчание ей было ответом.

– Вы убьете меня, если не скажете! Я сейчас выйду отсюда и утоплюсь, вы ведь этого не хотите, да?

Жалостливый тон становился обвинительным. Безобидная плакса собиралась превратиться в мегеру. Для меня не стало бы удивлением, если бы вместо голубых прядей появились змеиные головы. Жека меняла тактику. Она делала несколько неуверенных шагов вперед, после – назад, возвращаясь на место, и утирала слезы ладонями. Эта мизансцена повторялась трижды, но так и не возымела отклика у придирчивых зрителей.

– Пожа-а-алуйста, – протянула она, спрятав в себе мегеру и вновь став безобидной. – Мне очень нужно…

Жека наступала, проверяя чувства белых ангелов на прочность.

Я наткнулся на скучающие взгляды медсестер и понял, что добиться мы ничего не сможем. Я опустил голову, разглядывая швы между шахматных плиток, и улыбнулся. Отчего-то мне стало смешно, и я отвернулся, спрятав улыбку ребром ладони. Смех мог бы окончательно разрушить все напрасные старания Жеки.

Когда она порывисто прижала ладонь к груди, я все-таки хохотнул и тут же получил упрекающие взгляды.

Нам удалось узнать только одно: бедняге наложили несколько швов. Сказанное казалось настолько очевидным, что мы вышли из больницы разочарованными. Жека утирала слезы на раскрасневшемся лице, а я все еще улыбался. Возможно, со стороны мы выглядели странно – плачущая девушка и улыбающийся парень. Даже если удивленные взгляды прохожих и останавливались на нас, мы не обращали на них никакого внимания.

– Зато мы знаем, что с ним все хорошо.

По прямой улице мы вышли на окраину города. Нас окружали приземистые домики из красного кирпича с наглухо закрытыми ставнями. Люди старались спрятаться от жары любыми способами. Железные заборы отгораживали частные участки от длинной ленты тротуара. Вдоль аллеи росли деревья алычи. Они стояли настолько близко к домам, что их зеленые кроны касались крыш, образуя над нами теневые арки. Аллея, выложенная серым камнем, то блестела в лучах солнца, то пряталась в тени алычи. Цветочные клумбы пестрели лилово-оранжевыми пятнами на фоне травы.

Привстав на цыпочки, я сорвал несколько штук алычи, свисающей над головой, протер краем футболки и протянул Жеке. Наши ладони соприкоснулись, и я ощутил жар сухой кожи. Солнце, замершее в воздухе белым кругом, плавило облака. Как только зубы Жеки сомкнулись на желтоватой кожуре, воздух напитался сладким ароматом.

Я обтер липкие пальцы о джинсы и улыбнулся Жеке. Прячась от солнца, мы жались к фасадам домов.

Мы вышли к городскому парку, и я остановился в поисках ветвистого дерева. Увидев большой дуб, я сел на траву и прислонился к торчащему из земли корню. Я провел пальцами по травинкам.

– Плевать, – сказала Жека, когда я успел забыть, о чем мы говорили. – Мне пофиг, что с ним, веришь?

– И зачем мы тогда ходили в больницу? – Я вскинул брови.

– Ради интереса. Ради приключения.

– Ты противоречишь себе.

– А ты придираешься к словам.

Мы переглянулись. Жека улыбнулась, и я вернул ей искреннюю улыбку. Мы молча прислушивались к звукам парка. Изредка по вытоптанной тропинке пробегали ребята, совершенно не замечая нас в тени дуба на склоне холма. Морщинистые сухие корни вылезали из-под земли и образовывали у подножия удобные места. Они напоминали обломки огромных костей в земле.

Я сидел напротив Жеки. Подошвы наших кед соприкасались, и для меня этого было достаточно, чтобы вспомнить о неслучившемся поцелуе в дождливую ночь. Губы Жеки блестели от сладкого сока; она перекатывала из ладони в ладонь алычу. От жары все мысли испарялись, словно вода в лужах. Я дернул плечом, чувствуя стекающую капельку пота на шее, и отмахнулся от комара. Коленка чесалась от укуса. Переборов желание разодрать укус, я поднял взгляд на Жеку.

– Как Гораций?

– Полагаю, лучше, чем Алиса. – Подумав, я добавил: – Чем любой в нашем доме.

Сорвав травинку, я сжал ее зубами, ощущая кисловатый привкус во рту. Тряхнув головой, сбросил влажные пряди со лба и сел удобнее.

– Хороший дом, знаешь ли. Большой.

– Большой, – повторил я. – Но большой не значит хороший.

– Он хороший, потому что в нем можно ни с кем не пересекаться. Классно же? У меня вот так не получится, а я хотела бы…

– Не видеть отца?

– В точку.

– Ты слишком строга к нему.

Я скосил взгляд: у ствола дуба, облепляя кору, вилось облачко мошкары.

Несмотря ни на что, я все еще верил, что наличие какого угодно отца лучше, чем его отсутствие. У Жеки хотя бы было на кого злиться.

– Кир скоро придет. – Она быстро поменяла тему, и я не стал настаивать. – Или не придет.

– Это как?

Еще с утра я хотел спросить о нем, но по каким-то неведомым причинам не сделал этого. Мне казалось, как только я заговорю о Кире, все узнают мою тайну, спрятанную на полке с книгами.

– А вот так. Я сказала, что мы тут, а он принял к сведению. – Жека быстро улыбнулась, посмотрев на меня, и бросила в рот алычу. – Нужно было взять воду. Жарко.

– Нужно и жарко, – подтвердил я.

Жека выпрямилась и подсела ко мне, обняв колени руками.

– Есть один дом… – таинственно сказала она. Выдержав паузу для интриги, Жека продолжила с улыбкой: – В вашем, я убедилась, никаких привидений нет.