Тот, кто умер вчера - [82]

Разговор стал принимать непонятный оборот. Впрочем, все ведь знали, что Суббота был приставлен ко мне в качестве охранника.

— Это была моя идея отпустить Подольского. Никуда он не денется. Мы нужны ему не меньше, чем он нам. И еще: я ему верю…

— Никто вас с Субботой не обвиняет. Вы правильно действовали.

— Вас что, содержание беседы не интересует?

— Содержание вашей беседы с Подольским нам известно. И запись у нас есть покачественнее, чем ваша, — сухо ответил Гуменный.

— Мой дом прослушивался?

— Это было необходимо. Мы предполагали, что Подольский попытается связаться с вами, поскольку он уже не раз собирался это сделать. За вами было установлено негласное наблюдение. Да и для вашей безопасности так было лучше. Однако Подольский оказался еще хитрее, чем мы думали: он засек наших людей. Тогда мы решили зайти с другой стороны: прослушивать ваш дом и телефоны, а охрану убрать.

— Я поняла. Где сейчас Саша?

— У нас, разумеется. Мы взяли его ночью неподалеку от вашего дома. Но вы не беспокойтесь. Обошлось без эксцессов. При задержании Подольский вел себя спокойно. Он в хороших условиях. Во всяком случае не в следственном изоляторе. Я бы назвал это скорее домашним арестом.

Пока Гуменный говорил, прокурор стучал пальцем по столу.

— Ну хорошо, — нетерпеливо произнес Зажирко. — Мы сказали Ищенко все, что она должна была знать. Что дальше?

— Поскольку Довгаль, который является главным подозреваемым, был старшим офицером службы безопасности, принято решение передать его дело на расследование нам, Александр Антонович, — ответил Гуменный.

Зажирко аж разрумянился от удовольствия.

— Ну и слава богу, — выдохнул он. — Обрадовали вы меня. Прямо как гора с плеч.

— Разумеется, в той части, которая начинается со смерти милиционеров. Ну а кто и почему ударил Подольского по голове, это уже ваша прерогатива. Версия, что эти два случая не связаны между собой, кажется, подтверждается.

Получив распоряжение прокурора о передаче дела, мы с Пиночетом в сопровождении эсбэушников спустились на второй этаж. Я до сих пор многого не понимала, но возможность расспросить Владимира Степановича представилась только после того, когда Гуменный и Воробьев, нагруженные материалами дела, покинули здание прокуратуры, оставив взамен несколько листов с отпечатанным образцом акта передачи и описи документов.

— Что-то я не поняла, Владимир Степанович, о какой это версии упоминал Гуменный? Учтите, после всего, что вы со мной сделали, я имею право знать.

— Он имел в виду, что покушение на Подольского, после которого он потерял память, и все, что случилось с ним потом, никак между собой не связаны. То есть Серов сам по себе преступник, Довгаль сам по себе. Ты же сама говорила, что не видишь связи между Серовым и Шамраем. Или с Хахалиным.

— Говорила.

— Предполагается, что ее и нет. Серов не захотел платить Подольскому за его пай в раскрученной фирме и поэтому нанял Милаева. А вот когда Подольский очнулся в больнице и понял, что ничего не помнит, им заинтересовались совсем другие люди.

— Довгаль?

— Да, он. Информацию, касающуюся пациента психбольницы, то бишь Психа, он узнал от своего подручного Зозули, который был в курсе, чем занимаются его коллеги.

— А Бражко был убит, потому что заподозрил Зозулю?

— Необязательно. Просто его смерть дала возможность затянуть установление личности Подольского. Твой Саша не должен был узнать свое настоящее имя, потому что Довгаль приготовил для него специальный сценарий.

— Убить Цесаренко и Харлая? Не слишком ли сложная комбинация?

— Сложная, зато верная. Правда, наши старшие братья из СБУ предполагают, что Довгаль мог руководствоваться некими личными мотивами. Не забывай, Довгаль хорошо знаком с Подольским. А некоторые факты их биографии… — Шевченко, сделав паузу, достал из пачки сигарету и закурил.

— Какие факты, Владимир Степанович?

А факты были следующими. Василий Родионович Довгаль в охране служил столько, сколько, наверное, себя помнил. В восемнадцать лет он был призван на срочную службу и попал во внутренние войска. Первыми клиентами, которых он охранял, чтобы не разбежались, были зеки Н-ского исправительного учреждения в Хабаровском крае. Сразу по окончании службы он поступил в училище Комитета государственной безопасности и стал охранять Советский Союз и его граждан. Чтобы тоже не разбежались. Когда Союза не стало, Василий Родионович принялся за охрану Украины. Надо сказать, довольно успешно, потому что в девяносто восьмом году он был назначен командиром спецподразделения «Бета». Стабильное, без рывков, но все-таки успешное восхождение по карьерной лестнице кончилось для полковника Довгаля неожиданным увольнением в отставку.

— А ведь совсем немного до генеральских лампасов не дотянул, — рассказывал Шевченко. — И что интересно, именно те люди, которые продвигали Довгаля, его же с позором выгнали. Только не спрашивай меня, кто они. Я все равно не знаю.

— Значит, надежд не оправдал, — кивнула я. — А что это за «Бета» такая? Никогда о ней не слышала.

— Секретное спецподразделение по борьбе с терроризмом и организованной преступностью. То есть было секретное. Вскоре после увольнения Довгаля отряд был расформирован.