Тот, кто умер вчера - [15]
Еще я помню, что из оцепенения меня вырвал «холостой» щелчок пистолетного курка. В интервале тишины, наступившей между двумя ударами строительного молота по свае, он был хорошо слышен. Пистолет киллера дал осечку! Я пригнулся к земле, подбирая выпавшее из рук Сёджа оружие, которым он не успел воспользоваться. Решив, что карты ложатся не в его пользу, коротышка в спортивных штанах, не тратя времени на передергивание затвора, развернулся и попытался спастись бегством. Бежал он недолго. Не поднимаясь на ноги, стоя на коленях возле тела поверженного товарища, я, практически не целясь, прижал руку с «Макаровым» к бедру и спустил курок, заранее уверенный, что попаду в цель. Позже я удивлюсь этому ощущению, но тогда мне было не до раздумий. Лишившись половины затылка, брызгая мозгами, киллер сделал по инерции еще несколько шагов и врезался физиономией в серый трансформаторный ящик, стоящий сбоку от аллеи.
Потом я поглядел на раненого. Его жизнь отбивала последние секунды.
— Западло, — прошептал он, прежде чем умереть, и смежил веки.
Никаких оснований ему не верить не было. Когда у тебя на глазах убивают последнего близкого тебе человека, это еще то «западло» или даже не просто «западло», а «западло», возведенное в третью степень. Однако я понимал, что нужно что-то срочно предпринимать. Бежать за врачами было бессмысленно. Вопрос о медицинской помощи на повестке дня не стоял, а патологоанатомы не относятся к медицинской службе «скорой помощи». Этим можно не торопиться.
Я осмотрелся. Вокруг никого не было, а тот факт, что в самом дальнем конце парка звук моего выстрела слился с шумом стройки, давал повод думать, что у меня есть пара минут форы, и это прибавило мне уверенности в правильности своих действий.
Поверхностный осмотр карманов Сёджа (на детальный не было времени) дополнительной информации не принес: я обнаружил только бумажник, в котором оказались тысяча двести долларов плюс четыре бумажки по пятьдесят евро, а также две электронные кредитные карточки. Не желая наводить сыщиков на мысль, что в перестрелке участвовал еще один человек, я оставил в бумажнике кредитки и двести долларов и положил его обратно в карман убитого.
На обыск киллера времени не осталось — в парке в любой момент могли появиться посторонние. Рукавом пиджака стерев отпечатки пальцев с пистолета, я вложил его в руку Сёджа.
— Извини, брат, — сказал я ему на прощание.
Судя по всему, Сёдж не был ангелом. Но он был последним близким мне человеком. Теперь я мог надеяться только на самого себя и кусать локти от досады, что столько драгоценных минут потратил на пустопорожние рассуждения о том, кто является бандитом, а кто нет, вместо того чтобы уделить внимание конкретным вещам. По сути, главного я так и не узнал: ни какой именно бизнес у нас был, ни названия нашей фирмы, ни имен людей, с которыми мы вели дела и к которым я мог бы обратиться за помощью.
Покинув больничную территорию через дыру в ограде, окольными путями, петляя среди строек, я вышел на улицу Пирогова и остановил маршрутку, идущую на вокзал. Пиджак, на котором остались следы крови, пришлось держать в руках, предварительно вывернув его наизнанку. Заняв место в самом конце салона, я прислонился головой к пыльному стеклу и начал строить планы на ближайшее будущее.
Вышел я в центре, возле здания «Укртелекома», купил телефонную карточку, блокнот, гелевую ручку, занял свободный таксофон и стал поочередно набирать возможные варианты номера, отпечатанного на побывавшей в воде визитке, надеясь, что именно тот номер, по которому мне не ответят, и будет моим собственным. Если же я жил не один, что маловероятно, то мой голос должны будут узнать.
«Сорок один… ноль шесть… пятьдесят четыре», — нажимая истертые кнопки, шептал я. Линия была занята. Подождав с минуту, я повторил набор. После нескольких длинных гудков трубку подняла женщина.
— Алло?
— Здравствуйте.
— Здравствуйте.
— Это я… — А что еще я мог сказать?
— Кто я?.. Куда вы звоните?
— Э-э-э… Мне нужен Максим.
— Такой здесь не проживает. Вы ошиблись.
— Извините.
«Сорок один… шестнадцать… пятьдесят четыре».
— Алло? — Опять женщина.
— Здравствуйте.
— Здравствуйте.
— Это я, Макс.
— Ну, слава богу. А я уж и не надеялась, что вы позвоните. Боялась, а вдруг вы бумажку с моим номером потеряли. Или просто не захотели звонить… Знаете, за эти три дня, с тех пор как мы с вами познакомились…
Я положил трубку. В этом доме ждали другого Максима.
«Сорок один… двадцать шесть… пятьдесят четыре». Не ответил никто.
«Сорок один… тридцать шесть… пятьдесят четыре». Ответил ребенок, девочка.
«Сорок один… сорок шесть… пятьдесят четыре». Квартира какого-то старика. О Максиме ни сном ни духом.
«Сорок один… пятьдесят шесть… пятьдесят четыре». Бюро ритуальных услуг. Как кстати. Надо будет запомнить — может, пригодится.
«Сорок один… шестьдесят шесть… пятьдесят четыре». Никто не ответил.
«Сорок один… семьдесят шесть… пятьдесят четыре». Опять без ответа. Это уже третий.
«Сорок один… восемьдесят шесть… пятьдесят четыре». Мужчина. На просьбу пригласить к телефону Максима сказал, что такой там не живет.
«Сорок один… девяносто шесть… пятьдесят четыре». Стол заказов кафе «У Риты».
Можно ли выгнать с работы прирожденного опера? Выгнать-то можно. Вот только что из этого выйдет? Правильно рассуждаете, дорогой Читатель. Выйдет частный сыщик Сергей Лысков, для друзей просто — Лысый. Сыщик по жизни, взрывной и импульсивный, ироничный и смелый, а главное — честный. При таком раскладе приключений искать не надо — сами найдут. Вот и нашли. Да еще какие! Поначалу-то показалось так себе. Совпадение и легкое дельце за хорошие деньги. А как закрутилось! Случайное ДТП вытащило на свет божий целый змеиный клубок.
Жизнь наша, человеческая, очень похожа на зебру, в том смысле, что она тоже полосатая; черные полосы чередуются с белыми и возражать против этого бесполезно. Попал, мол, в черную полосу, так нечего сопли распускать — сиди и жди терпеливо, когда она закончится. Или наоборот, если полоса белая, как сахар-рафинад, то и жизнью наслаждайся, и о сухариках на день черный не забывай.Все это конечно правильно, вот только мудрецы, которые придумали эту хохму про зебру, упустили из виду одну немаловажную деталь — эти самые полосы могут отличаться друг от друга не только по цвету, но и по размеру.
Новых владельцев фермы, затерянной среди белорусских болот, ожидает чудовищная находка: фрагменты тел, спрятанные в заброшенном сарае. Под подозрением оказываются пациенты психиатрической лечебницы, расположенной неподалеку. Иначе и быть не может, ведь за колючей проволокой содержатся люди, уже успевшие совершить жестокие преступления. Главный врач больницы не спешит защищать своих подопечных, он хочет знать правду. Он лично просит о помощи Алексея Тронова, надеясь, что его проект отнесется к клинике не так предвзято, как полиция. Тронов, заинтригованный необычным делом, соглашается помочь.
Наталия Новохатская Предлагает серию развернутых описаний, сначала советской (немного), затем дальнейшей российской жизни за последние 20 с лишком лет, с заметным уклоном в криминально-приключенческую сторону. Главная героиня, она же основной рассказчик — детектив-самоучка, некая Катя Малышева. Серия предназначена для более или менее просвещенной аудитории со здоровой психикой и почти не содержит описаний кровавых убийств или прочих резких отклонений от здорового образа жизни. В читателе предполагается чувство юмора, хотя бы в малой степени, допускающей, что можно смеяться над собой.
Смерть – какая она? Страшная? Или наоборот – освободительная? Кто решает кому жить, а кому нет? Журналист Максим Котов недавно пережил самую страшную потерю. Неизвестный вирус унёс жизнь его ребёнка. «Так бывает…» – сказали врачи. Но Максим уверен, что смерть его дочери – не случайность, а часть большого заговора. И в этом заговоре его ребенку была отведена роль пешки, которой с легкостью пожертвовали ради достижения «большой цели». Котов решает найти виновного и отомстить. Но чем больше он углубляется в расследование, тем запутаннее становится история.
Эта история начинается с ограбления с трагическим финалом: немолодой хозяин загородного дома погибает от рук неизвестных преступников. Однако в этой истории оказывается не так все просто, и сам погибший несет ответственность за то, что с ним произошло. Рассказ «Вода из колодца» седьмой в ряду цикла «Дыхание мегаполиса». Главным героем этого цикла является следователь Дмитрий Владимиров, который на этот раз должен разобраться в хитросплетениях одной запутанной семейной драмы.
