Тоскана для начинающих - [6]

– Да, именно так, – отвечает Белинда. – На самом деле, – она делает паузу, – я, пожалуй, первая узнала.

– Да, точно. Я был абсолютно уверен, что так оно и есть.

– Да-да, – соглашается она.

– В любом случае, – продолжает Дерек, становясь все более уверенным и словоохотливым теперь, когда первый барьер успешно преодолен, – в любом случае вроде бы кто-то заинтересовался его покупкой…

– О, я знаю! – восклицает Белинда.

– …американец.

– Американец?

– Да, американец, – смеется Дерек. – Ну как, здорово?

– Чудовищно!

– Ужасно, – быстро добавляет Дерек.

– Американец приезжает в эту долину! – заявляет Белинда, и ее короткий носик морщится. – Это почти так же плохо, как если бы у нас была диктатура немцев. На самом деле, – добавляет она, – вероятно, это даже хуже.

– Ну, может, на самом деле он не купит этот дом, – рискует предположить Дерек. – Все, что я слышал, – это что американец заинтересовался.

Это не значит, что…

– Да-да, только заинтересовался, – кивает Белинда. – Я тоже это слышала.

– Так что, – говорит Дерек после неловкой паузы, – ты думаешь, синий джип принадлежит ему?

– Ну, скорее всего, – убежденно заявляет Белинда, все более и более рассеянно рассматривая календарь. – Джипы – очень американские машины.

– Я знал, что ты знаешь, Контесса, – говорит Дерек. – Я знал, что ты – человек, с которым можно все обсудить. Как удачно ты позвонила!

– Да, я знаю, – соглашается Белинда. – Не правда ли? – Она испускает долгий и слабый вздох. – В любом случае я не могу стоять тут и болтать с тобой целый день. Дела.

– Да, ты права, – поддакивает Дерек. – Я не должен тебя задерживать. Такую занятую женщину.

– Да, вот именно. Arrivadeary, – щебечет Белинда.

– Ты права. Поговорим позже. Arrivadeary!

Белинда кладет трубку и замирает в неподвижности, погруженная в размышления. Ее ноги расставлены на ширину плеч, правой рукой она сводит вместе мясистые уголки рта. Из-за непредвиденных поворотов и излучин сегодняшнего утра она чувствует себя не в своей тарелке. Прямо-таки одно за другим. Ненадежная прислуга и требующая внимания дочь – уже этого достаточно, чтобы настроение стало черным. А если сверх того она еще и находилась в полном неведении насчет возможного нового обитателя долины, понятно, что Белинда целиком и полностью выбита из колеи.

– Американец, – бормочет она. – Американец. – И легкая судорога проходит по ее позвоночнику. – Какой кошмар!

К счастью для Белинды, у нее слишком мало времени, чтобы задумываться о проклятой вероятности приезда нового человека в долину. К ней самой приезжает дочь, которую нужно забрать со станции. Она натягивает синюю блузку с коротким рукавом перед зеркалом в холле, проводит расческой по коротким каштановым волосам, надевает солнечные очки поверх прически и тщательно запирает дом, прежде чем выйти наружу, в поток солнечного света. Убирает многочисленные желтые страницы «Мейл он сандей» из-под стекла шестилетнего серебристого «рено-мегана», принадлежавшего ее бывшему мужу, и открывает дверцы, чтобы выпустить наружу густой, горячий воздух.

– фу, – произносит она, плюхаясь на сиденье, обитое черным вельветом. – Fa molto, molto caldo…

Она медленно выезжает задом из гаража, осторожно, стараясь не сшибить терракотовый горшок с анютиными глазками и деревянную беседку слева от дома, по которой ползет вверх одна из засохших виноградных лоз. Белинда поворачивает направо и едет вниз, в долину.

Она медленно проезжает мимо траттории Джованны, высунувшись из окна, чтобы помахать рукой, шарит взглядом по террасе, под зонтиками с рекламной надписью « Кампари»: не завтракает ли там Хоуард или какой-нибудь другой ее conoscente 29? Только один столик, по сторонам которого вьется тучная виноградная лоза со спелыми плодами, занят парой потных широкозадых туристов в шортах. Ни Хоуарда, ни самой Джо-ванны нигде не видно. Белинда продолжает свой путь вниз по долине: через ручей, мимо маленькой церквушки, мимо деревенской лужайки, где они проводили Festa di Formaggio, – дальше, по направлению к представительной новой кипарисовой аллее Дерека и Барбары и к ферме Бьянки. Она замедляет ход, подъезжая к воротам, надеясь мимоходом разглядеть подтянутое тело Франко. Вместо этого ее встречают лай стаи собак и дети, которые машут ей руками. Вверх по склону холма, к монастырю, – здесь Белинда замечает, что единственный металлический шлагбаум, блокировавший дорогу к «Casa Padronale», открыт и устремлен к небу. Это до такой степени отвлекает ее внимание, что она даже забывает проверить, есть ли какие-нибудь признаки жизни в монастыре. И не вспоминает об этом, пока не выезжает на трассу, – то есть слишком поздно.

Через полчаса она въезжает на парковку вокзала Сант-Анна, Рассел Уотсон включен grande voce 30 в проигрывателе ее машины. Она видит свою двадцатилетнюю дочь, сидящую на чемодане: всех ее попутчиков давным-давно уже встретили и увезли с этой провинциальной станции.

Аккуратная, маленькая Мэри выглядит куда красивее, чем год назад. Она недавно сбросила 14 с лишним фунтов, черты ее стали более острыми и утонченными. Нос у нее маленький, но прямой, скулы высокие, волосы длинные и темные, а ресницы такие длинные, что кажется, будто в уголках глаз они завязываются в узелки. Она неподвижно сидит на тротуаре и как будто не слышит нарастающего шума, которым сопровождается театральное прибытие ее матери. Ее лицо поднято к небу, глаза закрыты – она впитывает незнакомое солнце, которое припекает ее белую кожу своими теплыми лучами. Легкая улыбка блаженства играет на ее хорошеньких губах.