Торикаэбая моногатари, или Путаница - [59]

Принцессе стали ясны и жестокость этого человека, и стыд своего жалкого положения. У нее потекли слезы. Принцесса сказала то, что она думала — он опечалился, но у нее действительно были основания говорить так. Плача и плача, он объяснял, отчего пренебрег ею, но она, казалось, не слышала. Обливаясь слезами, он убеждал и успокаивал ее, уже стало светать, и ему пора было уходить, но он так привык, что может лежать рядом с ней — будь то утро или вечер — ему было трудно расстаться. Он грустил.

Теперь я должен

Приходить скрываясь

Как будто не было того,

Что мы могли

Быть вместе днем и ночью

— Теперь все по-другому. Но я хочу, чтобы наши отношения продолжались, хотя бы как сейчас. Может, кто-то и найдет нашу связь предосудительной, но никто не подумает, что она невозможна. Верь, что я хорошо позабочусь о тебе, — сказал он.

Когда, ни слова не сказав,

Ушел,

Ты думал ли о том,

Что были вместе

Днем и ночью?

— Так что нет смысла, чтобы это теперь вышло наружу и стали распространяться слухи о нашей любовной связи, — плача ответила Принцесса.

Ее слова заставили его страдать больше, чем если бы дна бесконечно говорила о своих обидах.

— Что ж, кажется, тут нечего обсуждать. Устроить наши свидания будет не труднее, чем сегодня, однако нам уже не придется лежать рядом день и ночь, как мы привыкли, нужно расставаться, как это ни жаль. Твое положение позволяет, чтобы я был твоим близким другом, я в близких родственных отношениях с Распорядительницей женских покоев, так что я стану заботиться о тебе и верно служить тебе, — сказал он. Когда уже совсем рассвело, Вакагими ушел.

— 4 —

О Принцессе Вакагими не думал с такой страстью, как о старшей дочери принца Ёсино или о дочери Удайдзина, но эта любовь уже пережила годы, и чувство было глубоким, так что время от времени, когда тому благоприятствовали обстоятельства, Химэгими в строжайшей тайне устраивала их свидания. Принцесса страдала оттого, что он уже не любит ее по-прежнему, к тому же поползли слухи об их связи. «Какая печальная судьба уготована мне прошлыми жизнями!» — в смятении думала она. Уже близились роды, и она почти не двигалась, стало трудно скрывать ее положение, поскольку она не поднималась с постели. Все, кроме Химэгими и Сэндзи, считали, что она очень больна, так было сказано и ее отцу, прежнему государю, все во дворце были опечалены.

— 5 —

Государь очень переживал за Принцессу, к тому же он не забыл и своего расположения к дочери Садайдзина и был весьма доволен тем, что Распорядительница снова находится совсем рядом. И вот под предлогом своего беспокойства государь решил посетить Грушевый павильон. Государь появился там без всякого уведомления тихим полуднем, в совершенной тайне. Он потихоньку заглянул за занавески — Принцесса отдыхала, с головой накрывшись толстыми белыми одеждами, даже волос не было видно. Чуть поодаль прилегла и Распорядительница женских покоев, четыре ее нижних одеяния были однотонными, бледного фиолетового цвета, верхнее — с вышивкой, самое нижнее платье, тоже на подкладке, подходящее по цвету, было чуть выпущено в рукавах и вороте, она прикрыла рот. Государю показалось, что она необыкновенно красива — вокруг нее будто распространялось сияние, ее лицо было копией лица Советника, а Советник, по мере того, как становился старше, выглядел все более благородным, обворожительным и несравненным. Такую женщину встретить непросто — улыбаешься, думаешь — что за красота, никогда не забудешь! Государь был очарован.

Многие годы государь хотел увидеть эту знаменитую красавицу, однако до сих пор случая не выпадало. Как досадно, что он до сих пор ее не встречал, государь никак не мог унять волнения. Ее высокое положение не вызывало вопросов, так что познакомиться с ней не было бы предосудительным. «Ее отец не хотел, чтобы она служила мне, он почему-то посчитал, что она должна быть подальше от меня. Что, если узнав о моих намерениях, он запрет ее?» — государь разволновался, стал сам не свой, никак не мог успокоиться, его сердце пылало. Потом, решив, что соединиться с ней — его судьба, он пришел в себя и стал снова наблюдать за ней. Неразвернутое письмо в тонкой белой бумаге лежало возле Принцессы. Распорядительница чуть пошевелилась, протянула руку к письму. Когда она наклонилась, ее рассыпавшиеся волосы блеснули — они были так прекрасны, что слепили глаза, они не были слишком длинными, так, чтобы закрыть всю одежду, разве что достали бы земли, если бы она сидела, но они не были и так коротки, чтобы посчитать это за недостаток. Распущенные по подолу верхнего платья, они выглядели более красивыми, чем если бы были в два ее роста. Распорядительница чуть заметно вздохнула.

— Как грустно! И сегодня тоже ответа нет, это так печально, — сказав так, она спрятала письмо.

Государю не надо было гадать, от кого письмо, он сразу понял, что это Советник писал Принцессе. Тут вошла младшая сестра Сэндзи — Тюнагон-но Кими.

— Сюда направлялся государь, где же он может быть? — спросила она и огляделась. Она опустила полог у спального возвышения.

Государь вошел, делая вид, что он пожаловал только что.