Торикаэбая моногатари, или Путаница - [26]

— У нас гость, он пробудет здесь несколько дней, побеседуйте с ним. Он не похож на других мужчин. Пусть такая поспешность покажется странной в глазах людей, но он не сделает ничего предосудительного, — сказал принц.

Комнату тщательно прибрали. Наступил прелестный час приближения утренней зари, луна была окутана туманом. Вошел Химэгими, благоухая несказанными ароматами. Он был ослепителен. Девушки, любовавшиеся луной с галереи, смутились и спрятались в глубине дома.

— Делайте, как я сказал. А как тут прикажете поступать? Странно следовать здесь обычаям света. Ничего неловкого не случится, — успокоив дочерей, принц удалился.

— 28 —

Комната принцесс Ёсино находилась в глубине небольшого дома, она была убрана намеренно просто, но было ясно, что обе ее обитательницы окружены заботой. И в доме и снаружи стояла тишина, никого не видно, и только луна сверкала, отражаясь в воде. Химэгими с глубокой грустью думал, каковы могут быть сердца этих девушек, которые вынуждены проводить свое время в созерцании. Могут ли они, рожденные в иной стране, глубоко и по-настоящему познать очарование вещей? Химэгими строил догадки и пытался найти ответ. Поскольку все молчали, он прочел:

В горы Ёсино,

Чтоб отвернуться от мира

Отправился странник,

Но нет никакого ответа.

Вам не знакомо подобное чувство?

На глаза Химэгими навернулись слезы, он был необыкновенно трогателен и печален. Даже в столице считалось, что ему нет равных, и многие в глубине сердца пылали к нему любовью, а уж этим девушкам, которые и обычных-то людей не привыкли видеть, конечно, стало неловко. К тому же с ними не было никого, кто мог бы помочь ответить на стихотворение и они застыдились — ведь так долго не отвечать было просто неприлично. Одна из сестер чуть подползла на коленях к Химэгими и прочла:

В этих краях

Только ветер

Да мы.

Здесь нет никого,

Так кому же ответить?

При смутном свете в облике девушки были явлены высокое достоинство и милая стеснительность, она выглядела изумительно благородной. Химэгими подумал, что и в столице такую найти трудно, к тому же ему было интересно, которая из сестер — старшая или младшая — это была.

Мне о вас

И о ветре, что дует в горах,

Расспросить бы.

Но нет никого,

Кто ответит.

Он не любезничал, как это обычно бывает, но с восхитительным откровением говорил о причинах своего приезда, о своей грусти и думах. Девушка понемногу свыклась с его присутствием, и время от времени ласково отвечала ему. Принцесса Ёсино привлекала его к себе обликом и нравом, но она не предназначена для Химэгими. А вот Сайсё… Видно, он до сих пор не слыхал, что такая девушка есть на свете, а если узнает — влюбится в нее без памяти. Стоило Химэгими подумать об этом, как ему стало жаль самого себя, но потом он улыбнулся. Луна была окутана туманом, беспорядочная трескотня насекомых, журчание воды, шум ветра, крики оленей сливались в одно… Все вокруг было таким чарующим, что никто не мог оставаться равнодушным — они были тронуты до слез.

— 29 —

— Мне еще никогда не приходилось оставаться за порогом, по-моему, это неудобно и неловко. Не стесняйся меня, — с этими словами Химэгими спокойно продвинулся вглубь комнаты.

Смущенная и растерянная, старшая из принцесс Ёсино лежала ничком.

— Не стесняйся! Не смотри на меня как на искателя любовных утех. Пусть это и покажется тебе странным, но ты можешь считать меня еще одной твоей сестрой, — сказал он очень спокойно и нежно, терпеливо успокаивая ее, но ей казалось, что все это сон, ей было не по себе и к тому были основания. Тут к ним присоединилась и младшая сестра, теперь они были втроем.

Дамы, прислуживавшие в доме, удивлялись: «Ну и ну!» Они всегда беспокоились и вздыхали, думая о том, как печально должно быть принцессам, которым предстояло неизвестно сколько прожить в этом уединении, и теперь, при известии о том, что появился такой редкостный и блестящий человек, у них сильнее забились сердца. Но одежды женщин были настолько поношенными, что от стеснения они предпочли скрыться в глубине дома, оставив принцесс на произвол судьбы. «Где же они?» — недоумевали девушки, но рядом никого не было. Однако и наедине с принцессами в поведении этого человека не было никаких признаков дурных намерений или же высокомерия, он был сама предупредительность. Старшая принцесса Ёсино, опасаясь показаться нескромной, все же спросила о том, что у нее на сердце:

— Вступить в близость, это то, что между нами сейчас? Ах, неудобно! Что подумают люди! — она побледнела.

— Об этом тебе ни в коем случае не стоит беспокоиться. Пока я живу на этом свете, я изо всех сил буду стараться делать вам только хорошее, вы сами убедитесь в этом. Я чувствовал, что между нами стоит слишком много лишнего, вот я и поступил вопреки вашей воле, проявил чрезмерную настойчивость, но лишь потому, что хотел, чтобы мы перестали быть чужими, — говорил Химэгими, и девушка постепенно успокоилась.

Младшая сестра все еще дичилась, пряча голову в одежды. Старшая принцесса Ёсино, видя, как ей неловко, увела ее, и та укрылась за занавесками.

Химэгими расстроился: «Не будь такой удрученной и отстраненной. Мои чувства одинаковы к вам обеим!»