Торикаэбая моногатари, или Путаница - [23]
Пока принц Ёсино в смятении раздумывал обо всем этом, его тесть-министр от тоски заболел и больше не поднимался с постели. Так он и умер, а принц остался совсем без опоры. Теперь ему и вовсе не хотелось жить. Тем временем другие министры и сановники предполагали взять его в зятья, но, хоть он и знал об этом, принц не хотел видеть другую женщину своей женой, поэтому он не соглашался, и этим вызывал на себя гнев. Он даже слышал, что кто-то готовился убить его. Ему не было жаль своей жизни, но все-таки его брала досада — не погибать же на чужбине. В те времена, когда рядом с ним были люди, почитавшие и любившие его, он забыл про тот мир за морем, но теперь, когда ему было так мучительно и страшно, принц понял, что хочет вернуться. Теперь он печалился, что придется оставить дочерей. Ведь он слышал, что с тех далеких времен, как Нанисю не смогла переплыть Китайское море, а Сасэмаро благополучно пересек его, путь этот не покорялся женщинам. Но принц подумал: «Если царь-дракон остановит корабль, отдать жизнь под небом странствий будет не жаль».
Известив родственников покойного министра, принц Ёсино вместе с дочерями пустился в путь. Его отъезд был похож на бегство, но, верно, сердце злого царя-дракона смягчилось на этот раз, и корабль плыл без всяких помех, будто ветер нарочно дул туда, куда надо. Так они и приплыли в Японию. Принц не хотел, чтобы люди стали судачить, что вот, мол, девочки рождены китаянкой, а потому он вернулся в столицу, надежно спрятав дочерей. Родная земля стала теперь для него чужой. «И почудится вдруг…»[12]
Его думы были непередаваемо тяжелы и печальны. Храня память о жене, принц заботился о дочерях и даже не помышлял сблизиться с другими женщинами. Он жил одиноко, постоянно плача. Точные обстоятельства доподлинно не известны, но кто-то оклеветал его, сказав, что принц Ёсино замыслил мятеж и хочет сам стать правителем. А потому он должен быть сослан куда-нибудь подальше в горный край.
Когда принц узнал об этом, происходящее показалось ему сном. Все оттого, что он не хочет быть таким, как другие, оттого, что продолжает жить в мире, в душе уже отказавшись от него и относясь к нему с полным равнодушием! Он остался в этом мире только для того, чтобы воспитывать дочерей, и думал прожить так, пока они не станут разбираться в жизни, но его замысел обернулся одними неприятностями. И вот принц Ёсино постригся в монахи. У него была земля у подножья гор Ёсино, и он удалился туда вместе с дочерями — в столице никто не знал куда он отправился, никто не узнал его в дороге. Он похоронил себя в снегах пиков Ёсино, чтобы в тоске слушать лишь пение птиц и чтобы никто не нашел его.
Вот так — увы! — получилось, что красота дочерей принца Ёсино оказалась скрытой от людей. Никто не слышал их музицирования, а ведь понимающий человек мог бы оценить их игру на кото на китайский лад. Принц смотрел на дочерей с грустью и тоской, ему хотедось, чтобы его следы затерялись в глубине гор, но он не мог уйти из этого мира страданий, оставив своих прекрасных дочерей без покровителя. Принц очень беспокоился о них, но, обладая даром предвиденья, знал, что, независимо ни от чего, со временем появится человек, который укажет им путь. Так уж суждено. Поэтому он решил ждать того, кто назначен дочерям судьбой.
Химэгими все чаще и чаще приходили мысли о том, что ему нет места в этом мире. Любуясь цветами сакуры или осенними листьями клена в горах, он думал, что, верно, есть где-то неизвестное людям место, укромное пристанище в долине, где можно спрятаться, или же горная обитель, где он мог бы предаться своим сокровенным думам.
Химэгими лишь краем уха слышал о принце Ёсино, но однажды некий человек поведал о нем в подробностях:
— Его жилище действительно выглядит пристанищем отшельника, там чувствуешь себя далеко от этого мира, там горный поток и сами горы такие, к каким не привыкли в столице, в таком месте отдыхаешь мыслями — душа успокаивается.
