Торговец тюльпанами - [5]
— Поди-ка сюда и покажи свой товар!
— Горячие белые булочки! Ржаные хлебцы! Ячменные лепешки!
— Можешь не расхваливать — отец двадцать лет держал нас в строгости и запрещал сладкое!
Щедро накинув сверх цены, они купили четыре пирожка и съели их, стоя на ветру и не смущаясь взглядов, словно усталые путники на привале. Эта картина — особенно вид прилично одетых девушек, уплетающих за обе щеки при всем честном народе — казалась до того непривычной, что некоторые зрители отвернулись или прикрыли глаза рукой.
— Пожалуй, отцу наше пиршество не пришлось бы по вкусу! — предположила Харриет, вылавливая из-за корсажа упавший туда кусочек.
Яспер, не доев свой пирожок, бросил остаток чайкам.
— Пастор нас бы тоже осудил. Ладно, пошли отсюда, пока никто шума не поднял!
Они весело тронулись в обратный путь, а услышав звон колокольчика, прибавили шагу и как раз успели на баржу, которую тянул вдоль заросшего травой берега могучий фризский вороной конь. Поднялись на борт — и только теперь вдруг почувствовали странное сиротство. Уж очень непривычно было сидеть вот так всем вместе, вчетвером, и не слышать голоса кого-то из старших. Раньше им досаждали назойливые отцовские поучения — теперь их недоставало. Они почти не разговаривали друг с другом, сидели, завернувшись в дорожные плащи, и мысли текли вяло. Попутчики, едва взглянув на их траурные лица, тоже предпочли хранить молчание.
Дом встретил их темнотой: Фрида, бережливая хозяйка, не оставила ни одной зажженной лампы, лишь букет нарциссов посреди орехового стола слабо притягивал лунный свет. В этом скудном освещении они кое-как добрались до постелей, но еще долго не могли сомкнуть глаз, да и сны были тягостными. Засыпая, Яспер слышал, как брат в соседнем шкафу-кровати наспех предается одинокому наслаждению.
Когда Яспер пробудился, солнце стояло уже высоко. Он удивился, осознав, что на ногах у него башмаки, чувствуя, как царапает щеку измятый воротник, а когда с любопытством потянулся к груди, обнаружил, что все восемь пуговиц камзола вставлены в петли. Так, значит, и спал одетым, будто пьяный, которому лень снять с себя верхнее платье. Приподняв голову, он увидел проснувшихся одновременно с ним брата и сестер: потные, с блуждающими взглядами, смущенные до предела.
В родном доме, казалось бы, ничего со вчерашнего дня не изменилось: мебель на тех же местах, картины там, где прежде, страница раскрытой Библии на дубовом аналое — та же, которую отец читал в день отъезда… Однако если хорошенько присмотреться, бросаются в глаза свидетельства того, что привычный порядок нарушен. Нетронутая постель Корнелиса, его пустое кресло, его праздно висящая одежда, его набитые сеном башмаки, его очки в футляре… Аккуратно расставленные и разложенные вещи, смирившиеся с необходимостью долгой разлуки, вдруг напомнили Виллему о приготовлениях к похоронам. Даже безобидная табакерка, которой не касалась теперь отцовская рука, превратившись в реликвию, вызывала беспокойство, почти пугала.
Завтрак прошел в молчании, словно поминки. Стол был накрыт, как всегда: пять снизок черешен, пеклеванный хлеб, сметана, пропитанные вином сухари. Яспер почувствовал благодарность к Фриде за то, что поставила прибор и для Корнелиса, ему и в голову не пришло, что она могла сделать это просто по привычке.
В конце концов Виллем, сидевший во главе стола, стукнул ложкой о кружку:
— Брат и сестры, выслушайте меня! Кресло, в котором я сижу, еще недавно занимал наш отец. Перед отъездом он поручил мне вести дела семьи и заботиться о каждом из вас. Я намерен исполнить его волю, а вас прошу повиноваться мне, как повиновались ему! Договорились?
Слова Виллема были встречены единодушным согласием. Даже Фрида, чьего мнения никто не спрашивал, и та кратким реверансом показала готовность подчиниться. Успокоенный этим старший брат продолжил увереннее:
— Разлука с отцом — нелегкое испытание, и мы выдержим его только в одном случае: если сплотимся. Помните о том, что связывает нас, кто мы друг для друга: мы люди, родные по крови, мы сыновья и дочери одного и того же отца и одной и той же матери, нас вскормили одни и те же сосцы, и мы должны друг другу помогать! В глазах окружающих мы осиротели… Постарайтесь не показываться на улице в одиночку. Мы знаем детей, которых называли бродягами и обходились с ними как с бродягами, лишь потому, что их видели на улице после сигнала тушить огни!
— Да кто же пожелает нам зла? — простодушно удивилась Харриет.
— Дурные люди, которые зарятся на наше добро и для кого четверо оставшихся без присмотра детей — лакомая добыча.
Казалось, его слова еще долго отдавались эхом в наступившей тишине. Яспер, по обыкновению, постарался их смягчить:
— Братец, а не думаешь ли ты обратиться к нашему дяде Герриту из Мидделбурга? Когда-то он нам помогал, наверное, помог бы и сейчас.
— До Мидделбурга далеко, — возразил старший брат. — Сорок лье[8], да еще через болота и затопленные равнины, так что не избежать объездов… Не слишком-то надежный покровитель наш дядя Геррит!
— Кто же тогда нас выручит? Мы ведь не сможем одни заправлять всеми делами и домом.
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Юная сирота Фио Регаль учится на юридическом, увлекается рисованием, зарабатывает на жизнь шантажом наобум, основываясь на инстинктивном убеждении в том, что любому богатому есть что скрывать… водит дружбу с экстравагантной Зорой, бывшей топ-моделью, ополчившейся против всего и вся, живет скромно и мечтает разве что не «превратиться в кого-то, кого не сможет узнать та восьмилетняя девочка, которой она когда-то была». Однако судьба вынесет ей свой, звездный, приговор.Роман о ценностях современной жизни и хрупкости человеческих чувств, сочетающий в себе достоинства притчи с увлекательностью авантюры и глубиной тонкой психологической драмы.
Что такое любовь? Похоть, прихоть, игра, страсть, всеобъемлющая и неисповедимая?Включенные в книгу произведения объединены не только схожим названием и — как читатель вправе предположить — общей темой. В них — по-разному, но с одинаковой неумолимостью — автор отказывается выбирать между явью и вымыслом, приличным и непристойным, поэтическим и вульгарным, реалии вожделения земного тесно сплетаются с символическим сюрреализмом любви божественной, с манящим и обманчивым светом той далекой звезды…Сборник «Любовь преходящая» рассказывает, как юноша входит во взрослую жизнь, как он знакомится с любовью плотской, как ищет любви иной, как всякий раз любовное томление издевательски оборачивается фарсом.В романе «Любовь абсолютная» герой, приговоренный к смертной казни за убийство (настоящее или мнимое?), ожидая экзекуции, вспоминает свое детство и видит себя маленьким бретонцем конца XX века и Христом согласно Евангелию; сыном плотника Иосифа и непорочной Девы, Мариам, и вместе с тем, отпрыском нотариуса г-на Жозеба и его похотливой супруги, совратительницы Варии…Альфред Жарри (Jarry Alfred, 1873–1907) — признанный классик французской литературы, поэт, прозаик, драматург, к середине XX века ставший культовой фигурой литературного и театрального авангарда Европы, США и Латинской Америки.
Тихая добрая Жозефина всю жизнь изучала средневековую историю Франции и, можно сказать, жила в XII веке. Но ей пришлось вернуться к реальности, когда ее муж с любовницей уехал в Африку разводить крокодилов, а она с его долгами и двумя дочерьми осталась без гроша в холодном, циничном Париже. Здесь ее тоже окружают крокодилы, готовые наброситься в любой момент. Как ей выжить, одинокой и слабой, среди безжалостных хищников?Популярнейшая французская писательница Катрин Панколь (р. 1954 r.) — автор полутора десятков бестселлерных романов, переведенных на все ведущие языки мира.
Анна Гавальда — одна из самых читаемых авторов мира. Ее называют «звездой французской словесности», «новой Франсуазой Саган», «нежным Уэльбеком», «литературным феноменом» и «главной французской сенсацией». Ее книги, покорившие миллионы читателей, переводятся на десятки языков, отмечены целым созвездием премий, по ним ставят спектакли и снимают фильмы.Роман «Просто вместе» — это мудрая и светлая книга о любви и одиночестве, о жизни, о счастье. Эта удивительная история, простыми словами рассказывающая о главном, легла в основу одноименного фильма Клода Берри с Одри Тоту в главной роли (2007).