Тореадоры из Васюковки - [2]

Читателям-школьникам так понравился бесхитростный, забавный и правдивый рассказ двух неразлучных украинских мальчишек, что они стали писать в их адрес письма, благодарили за увлекательную книгу и просили сочинить новую повесть о смешных приключениях. Одни просили об этом Павлушу, другие — Яву, а некоторые — обоих сразу, ибо были уверены, что лишь совместными усилиями они смогут создать такую веселую детскую книжку.

Авторы подобных писем всерьез считали, что повествование о «тореадорах» из Васюковки написано детьми. О том, что на книжной обложке обозначено имя взрослого писателя, они почему-то забывали. Видимо, потому, что все здесь, на каждой странице, подлинно детское: и юмор, и переживания, и размышления, и разговоры. Чтобы так писать, надо быть самому в душе ребенком, по-ребячьи мыслить и видеть, досконально знать детский мир, его особенности и забавы.

Именно таким писателем, навсегда сохранившим верность детству, и является Всеволод Нестайко. Хотя он давным-давно расстался со школой и ему в 1980 году исполнилось пятьдесят, но о чем бы он ни писал, все у него получается по-детски забавно и непосредственно. Многие годы работая в украинском детском издательстве «Веселка», он постоянно находится в гуще октябрятских и пионерских дел, связан крепкой, нерушимой дружбой с детворой, с учителями и школьниками.

В детской жизни черпает писатель темы для своих произведений и находит людей, которые затем становятся героями его книг, умных и озорных, наполненных радостью восприятия жизни. Он, как ребенок, радуется всему веселому и доброму, что есть в детях и взрослых, светлой улыбкой приветствует каждый новый день. «Случайно или нет, — сказал как-то писатель, — но почти всем героям моих книг одиннадцать- двенадцать лет. Я как бы застрял в том возрасте… Детство — неповторимая, волшебная пора. Не у всех жизнь может сложиться одинаково удачно и хорошо. Но детство у всех должно быть радостным, светлым и счастливым. А счастье не может быть без улыбки. И если юный читатель хоть раз улыбнется, читая мою книгу, — значит, я не зря живу на свете».

Книга «Тореадоры из Васюковки» подарит (убежден в этом!) хорошее настроение, добрую улыбку всем ее читателям. Она учит жить по-пионерски ярко и интересно, с пользой для общего дела.

Владимир Разумневич

ПРИКЛЮЧЕНИЯ РОБИНЗОНА КУКУРУЗО

Перевел С. Алексеев

ГЛАВА I МЕТРО ПОД СВИНАРНИКОМ

— Вот архаровец, авантюрист желторотый! Ванька-а! Вылазь сейчас же! А то такого чёсу задам — неделю вспоминать будешь. Вылазь, слышь — вылазь!

Мы лежим в густом бурьяне за овином[1], уткнувшись в землю носами, и не дышим.

— Вылазь, убоище, а то хуже будет! Ты ж меня знаешь!

— Знаю, знаю, — еле слышно вздыхает мой друг и наконец отваживается подать голос. — Диду! — жалобно отзывается он.

— Давай, давай!

— Диду! — ещё жалобнее повторяет мой друг. — Вы отойдите за хату, мы вылезем.

— Они ещё мне условия ставят, вышкварки! А ну вылазьте!

— Да мы ж не хотели. Мы ж хотели метро, такое, как в Киеве.

— Я вам дам метро. Я вам такого метра дам, что…

— Мы ж не знали. Мы сейчас всё зароем — ничего и видно не будет. Ещё и свинарник почистим. Отойдите, диду.

Долго ещё продолжаются переговоры. Наконец дед в последний раз ругнулся, закашлялся и, шаркая хромой ногой, поплёлся за хату.

Мы вылезаем из бурьяна.

Возле свинарника нас встречает гундосым хрюканьем пятипудовая свинья Манюня, пятнистая, как географическая карта.

— У-у, скотинище!

Это из-за неё мы попали в такую неприятность.

У нас была благородная идея — прорыть под свинарником метро. Это должно было быть для всех сюрпризом. Первая линия метро в Васюковке! Станция «Овин», станция «Кривая груша». Три копейки в один конец. Родственники — бесплатно. С учительницы арифметики — пять копеек.

Мы уже подрыли почти до половины свинарника, и вдруг произошла непредвиденная катастрофа — проклятая свинья Манюня провалилась в наше метро. Провалиться-то она сумела, а вот вылезти — дудки! И подняла такой визг, что прихромал дед. Ну и…

Тяжело вздыхая, мы засыпаем метро. Время от времени боязливо оглядываемся — как бы опять внезапно не появился дед и не надрал нам уши. Хоть и сказал он, что не тронет, пока не кончим, но кто его знает… Надо быть начеку. Вы б послушали, как он ругался, когда Манюню вытаскивал. Ох и ругался! И где он только словам таким научился — ни в одном словаре не найдёшь!

Но деда не видно. И, пока мы работаем (а дело это долгое, нудное и противное), я вас познакомлю со своим другом.

Вы, конечно, знаете, что есть такой остров — Ява. В Индийском океане. Тот, который Ява, Суматра, Борнео, Калимантан…

Ну так Ява — это не остров.

Ява — это и есть мой лучший друг и напарник Ява Рень.

Наверное, вы думаете: что это за имя такое странное — Ява? Должен вам сказать, что это он сам себя так назвал, когда ему ещё и года не было. То ли он хотел сказать «я Ваня», а получилось «Ява». То ли «Иван» у него так вышло (потому что на самом деле его Иваном звать), но только прицепилось к нему имя Ява, как репей к собачьему хвосту. Даже милиционер товарищ Валигура, что живёт в нашем селе, так его называет.

У них вообще вся семья интересная.