Топонимия Москвы - [33]

Как было сказано выше, ряд гипотез о славянском происхождении названия Москва по существу является легендами, народными этимологиями, хотя и принадлежит ученым. Так, 3. Доленго-Ходаковский в начале XIX в. высказал предположение о том, что название Москва происходит от слова мостки, т. е. 'мостковая река, река с большим количеством мостков'. Но ведь люди дали название реке задолго до того, как обжили ее и построили на ней много мостков, причалов, сделали реку важной торговой артерией.

Народные этимологии и легенды о происхождении названия Москва часто пытаются осмыслить поэты и писатели и придают им форму различных поэтических жанров. А. Векслер в своей книге «Москва в Москве», посвященной новым археологическим находкам на территории Москвы, приводит своеобразное былинное объяснение названия Москва, являющееся народной этимологией, извлеченное из книги Дмитрия Еремина «Кремлевский холм». Постаревший и ослабевший Илья Муромец, некогда могучий богатырь и гроза всех ворогов земли Русской, возвращался из Киева домой. В пути его настигла смерть, и похоронили его под высоким курганом у большой реки. И вот из могилы послышались слова:

Будто вздох прошел: «Надо мощь ковать!»

И второй дошел - только «мощь кова…»

В третий раа дошел - только «Мос… кова».

Так и стала зваться река: Москва.

Сторонники славянского происхождения названия Москва подходят к нему как к обычному слову, не учитывая чисто исторических условий появления его как названия и не принимая в расчет культурно-исторический аспект. Они исходят из той посылки, что Москва-река не имела названия до прихода сюда славян, однако в действительности дело могло обстоять иначе.

Как показывают находки археологов, славянские племена пришли в бассейн Москвы-реки не раньше второй половины I тыс. н. э. Заселен же бассейн был уже в III - II тыс. до н. э. Племена, жившие здесь до прихода славян, говорили на языках финно-угорской и балтийской групп.

Трудно представить, что до прихода славян эта река, основная водная артерия района, не имела имени или славяне переименовали ее - дали ей свое название. Славянские племена, пришедшие сюда, усвоили то название, которое река уже имела, как усвоили они множество других в бассейне Москвы-реки и соседних с ней рек. Причем усвоили эти названия в устной передаче тех, кто жил здесь до их прихода. Как предполагают некоторые ученые, это были гидронимы балтоязычного характера, такие как Руза, Истра, Горетва или финноязычные: Икша, Воря, Колокша, Вожа.

* * *

Как уже было сказано выше, сторонники славянского происхождения названия Москва в качестве аргументов, подкрепляющих их гипотезу, привлекали факты балтийских языков - литовского и латышского. Сходство языковых фактов русского и других славянских языков с языками балтийскими заставило ученых анализировать эти факты в сопоставительном плане. Впервые это было сделано В. Н. Топоровым в статье «„Baltica" Подмосковья» [5].

В. Н. Топоров исходит из того, что элемент -ва в названии Москва нельзя рассматривать только как принадлежность апеллятива, т. е. нарицательного слова, принадлежавшего к основам на и, а. Его надо рассматривать как принадлежность, формант гидронима. С этой точки зрения элемент -ва нельзя связывать только с финно-угорским словом, сопоставимым с коми ва- 'вода, река', В. Н. Топоров обратил внимание на то, что гидронимия с формантом -ва известна не только далеко на востоке от Москвы, но и в непосредственной близости от нее на западе - в Верхнем Поднепровье и Прибалтике. Действительно, название Москва входит в ареал этой «западной» гидронимии. В бассейне Оки до впадения в нее Москвы-реки известен ряд гидронимов на -ва, -ава: реки Нигва, Коштва (Кожества), Измоства, Протва (Поротва)', Хотва, Большая Смедва (Смедведь), Малая Смедва, Шкава (Шкова), Большая Локнава (Локнава) и др. Это дает основания сближать название Москва не с северо-восточным, финно-угорским ареалом, а с западным, балтийским.

В славянском корне моск- В. Н. Топоров не только устанавливает общность с балтийским mask-, но и обнаруживает более глубокие формальные и семантические связи. Оказывается, что конечный согласный этого корня весьма вариативен и в славянских и в балтийских языках: в русском - моек, мозг (мож), мощ (мост); в балтийских - mask, mazg, mast, mak.

Кроме того, оба эти комплекса вариантов имеют сходную семантику в русском и в балтийских. Их значения связаны с понятием 'жидкий, мягкий, слякотный, гнилой', а также с 'бежать, убегать, идти5 и сбить, ударять, постукивать'. Это подтверждается большим количеством примеров из русского и балтийских языков (литовского и латышского). Так, в словаре Даля В. Н. Топоров на«ходит следующие примеры: москотатъ 'стучать, долго все постукивать', мозгонутъ 'сильно ударить'. Это позволяет ему сделать такое заключение: «Таким образом, речь идет об определенной балто-славянской параллели, суть которой заключается в том, что формально близкие комплексы *mask-, *mazg-, *mast-, *mak- и т. п. обладают кругом так или иначе связанных друг с другом приблизительно одинаковых (для балтийского и для славянского) значений» [б].