Тополиный пух - [100]

5

Турецкий оделся как заправский налетчик из гангстерского фильма: черный костюм, темная водолазка, в кармане — темная шерстяная шапочка, захваченная из Москвы, понимал ведь, куда собрался.

Ровно в одиннадцать он встретился со Стивом у въезда на подземную парковку.

Мэрфи с юмором оглядел Александра и чуть заметно усмехнулся. Сам он был одет точно так же, как и днем, — светлые брюки, ковбойка и легкая спортивная куртка — ничего таинственного и, кстати, примечательного, точно так же были одеты тысячи мужчин Бостона, даже сейчас, за час до полуночи.

— Я, наверное, немного перебрал? — спросил Александр, имея в виду свою экипировку.

— Ничего, сойдет, — уже открыто усмехнулся Стив. — Ну, садитесь, поехали.

На въезде, у раздвижных ворот, Мэрфи сунул под нос охраннику свое служебное удостоверение, и тот беспрепятственно пропустил машину, даже не поинтересовавшись, зачем они туда едут.

«Наш бы небось побежал тут же звонить начальству». — хмыкнул про себя Турецкий.

Стив поставил машину, не запирая ее, и кивнул Турецкому в глубь слабо освещенной обширной стоянки, где находилось не меньше полусотни, пожалуй, самых разнообразных машин и виднелись ступеньки, ведущие к железной двери:

— Лифт, — лаконично объяснил Стив, забрасывая на плечо ремень небольшой сумки.

Он открыл дверь обыкновенной отмычкой, нажал затем на кнопку, и к ним спустилась пустая кабина лифта. На нем они так же спокойно поднялись на двенадцатый этаж. Мэрфи предостерегающе поднял ладонь, открыл дверь лифта и выглянул наружу. Затем кивнул Турецкому на выход.

Они прошли в глубину длинного коридора с низким потолком, остановились перед невзрачной, обтянутой искусственной кожей дверью с ярко блестевшими на ней золотистыми цифрами номера. Мэрфи достал из сумки небольшой прибор, похожий на российскую «акулу», которой проверяют наличие в помещении подслушивающих устройств, только гораздо меньше размером, быстро провел им по всему дверному косяку и спрятал обратно в сумку. Затем достал тот же самый набор отмычек, приноровился, и через минуту они уже входили в душную квартиру, пахнущую пылью и еще чем-то, напоминающим запах старых нестираных носков. Ну, просто чудная атмосфера для жилища господина писателя!

Дверь закрыли, Мэрфи включил сильный фонарь, и стало светло.

Небольшая прихожая, напоминающая своими размерами нынешний гостиничный номер Турецкого, опрятная кухонька и две смежные комнаты: в одной — спальня, в другой — рабочий кабинет. Вообще говоря, тесновато, но, с другой стороны, у жильца ведь нет семьи, он одинок. Да и какая может быть семья у, простите… Правда, пока это утверждает только Оксана, и хотя у девушки острый нюх на подобные вещи, любые сведения подобного рода всегда нуждаются в проверке. Ну будем пока считать, что это действительно так.

Значит, это квартира одинокого гея, что в американском обществе совсем не осуждается, у них тут даже собственные бары и многочисленные клубы, как сегодня говорил Стив, перечисляя Турецкому некоторые злачные места района. Но совсем не эта сторона жизни Липского интересовала сейчас Турецкого. Ему нужна была электрическая пишущая машинка фирмы «Ай-би-эм», как это предполагали и Семен Семенович Моисеев, и та же Оксана, девушка способная и наблюдательная. Вот этим оба «ночных сыщика» немедленно и занялись.

За короткое время они не в прямом, а, естественно, в переносном смысле перевернули вверх дном всю квартиру, благо и мест для хранения нужных вещей здесь было не так уж и много. И — ничего.

Мэрфи предположил, что писатель мог забрать машинку с собой, уезжая в Москву. Этого нельзя было исключить, и Турецкий упрекнул себя, что сразу об этом не подумал. Но если это так, то Оксана может быть в курсе, и, значит, надо срочно, прямо сейчас звонить в Москву.

Одно только сомнение возникло: кому звонить конкретно? Не Оксане же! Поговорить с девушкой по душам и, передав горячий привет от Турецкого из Америки, окончательно обаять ее мог бы, конечно, Славка. Но вряд ли милицейский генерал окажется для Оксаны престижнее, скажем, того же Дениса или Фили Агеева. Последние значительно моложе, а следовательно, и привлекательнее для девушки, обожающей ночные приключения с возможным и неизбежным продолжением.

Здесь — половина двенадцатого ночи, там сейчас — самое утро.

Турецкий, не снимая перчаток, в которых работал, достал свой сотовый и стал набирать Москву. Целью его был мобильник Грязнова-старшего. Тот отозвался сразу, без задержки:

— Вижу твой номер! Привет, Саня, ты где?

— Я далеко, и у нас сейчас около двенадцати ночи, так что слушай внимательно и не перебивай. Все вопросы в конце. — И далее Турецкий объяснил Вячеславу, что ему требовалось. Он продиктовал все номера телефонов Оксаны, какие знал, но попросил встретиться с девушкой кого-нибудь из сотрудников «Глории», может быть, Щербака, которого она уже знала. Славка не выдержал и перебил вопросом:

— А мне, значит, ты такую деликатную миссию не доверяешь? Боишься, что сведу телку со двора?

— Ты сведешь, причем обязательно, но при этом забудешь, зачем это сделал, по какой надобности…

— Ты сам старый наглец! — завопил Грязнов.