Тополь на камне - [2]

Чтоб никто, ничего не клевал…

Ой-ты, старая песня-погудка,

Вот где радости ранних лет:

На баштане поникшая будка

И у будки столетний дед.

Август 1923 г.

Луг венком покрыли лозы

Луг венком покрыли лозы,

К лозам льнут бородки коз,

Под откос ныряют косы,

Над откосом сенокос.

Сено жалобно и густо

Полегло за рядом ряд,

А вокруг сквозь пот и усталь

Напевают, говорят.

Древним чудищем былинным

Дремлет желтая гора,

И дымятся по долинам

Села, речки, хутора.

— Ой-вы села, рощи, долы,

Вечно-солнечный уют;

В эту пору где-то пчелы

Деду думать не дают;

В эту пору над рекою

Плеск и говор на мосту

И от лени и от зноя

В рощу прячется пастух.

Скрип телег, волы и косы,

Жаркий полдень, звон и гам —

Гимн стогрудый, стоголосый

Солнцу, воле и лугам.

— Мы родились в этих долах,

В этих долах мы умрем,

Неустанных и веселых

Помяните нас добром!!!

Солнце — влево, солнце — вправо,

Ливни пламени — в плечо…

— Ой, как жарко телу в травах,

Ой, как сердцу горячо…

Декабрь 1923 г.

Возвращение

Мир велик и широк,

Рой дорог запутан,

У одной из дорог

Задремал мой хутор.

Отгремел ураган,

Пошатнулись хаты,

Лишь за речкой курган

Как и встарь — мохнатый.

Как потерянный сын

Возвращаюсь в гости:

Где ж мой тын, мой овин

Хата на помосте?

И встречать не бегут,

И не спросят толком,

Во дворе там и тут

Тишина… и только.

Облака — корабли

В небосклонах тонут,

На хлевах воробьи

Не смеются — стонут;

Отощал огород,

Двор полынью скован,

У дверей, у ворот —

Ни души, ни слова.

А давно ль со двора

Гам знакомый несся,

По углам детвора,

На току колосья;

Грядок пестрый наряд,

Сада гомон звонкий,

Частый кашель ягнят,

Жалобы теленка.

А теперь… никого,

Двор, как осень, хмурый,

Только берест кривой

Да чужие куры.

Без руля, без весла,

По гребням прибоя,

Знать, и их унесла

Буря за собою.

Июль 1923 г.

Над оврагами, кручами, долами

Оле Адамец

Над оврагами, кручами, долами,

Сторож-месяц лениво побрел,

Реют зори веселыми пчелами

Над зелеными сотами сел.

Дремлют вербы — гадалки понурые,

Соловей затихает в гаю,

Я один с моей древней бандурой,

Напевая, у ставен стою.

Эту песню призывно-медовую,

Я напрасно ль так долго берег…

— Выходи ж, выходи, чернобровая,

На высокий и светлый порог.

Выходи… Вон за дальнею нивой

Развернулся прадедовский шлях…

Расскажу тебе сказку красивую

О покинутых мною краях.

Как чужими, кривыми тропинками

Я набрел на родную межу;

Перевью тебе косы барвинками

И на косы венок положу.

Над пройденными мною дорогами

Ветер, спутник мой, скорбно поник;

Для тебя я простился со многими,

Для тебя я забуду о них.

Для тебя только нес издалека я

Этой песни невянущий звон…

— Выходи ж, выходи, черноокая,

Встретить солнце, как прежде — вдвоем.

Июль 1923 г.

Встало солнце, сохнут росы

Встало солнце, сохнут росы,

        Тени верб длинны,

Я бреду по травам босый,

        Засучив штаны;

Даль туманами объята,

        Чуть шуршат кусты,

И бегут мои телята,

        Распустив хвосты.

* * *

Я вернул мой век пастуший,

        Мой покой вернул,

Говор птиц мне щиплет уши,

        Будоражит гул.

И прощая все потери

        Дням хлопот и дел,

Я залез на первый берест

        И как встарь запел.

И как встарь, забыв тревоги,

        Счастлив, глуп и рад;

Перепутал все дороги,

        Растерял телят.

И бродя окрестным гаем,

        Не хотел искать,

Чтоб хоть прежним нагоняем

        Наказала мать.

* * *

Но испив из горькой чаши

        Гордых городов,

Стал я пугалом для наших

        Добрых стариков.

Мать родная не посмела

        Ни ругать, ни бить…

Что ж мне думать, что мне делать,

        Как теперь мне быть?..

Октябрь 1924 г.

Ой, беги, дорога

Оле Адамец

Ой, беги, дорога, по буграм, по скатам,

        По над яром, через луг, —

                К позабытым хатам.

Там, над тихой речкой, в хижине у леса,

        Зажурилась у окна

                Дивчына Олеся.

Залети певучий, чернокрылый вечер,

        Черноокой прошепчи,

                Прожурчи о встрече.

— Ой, над яром — явор, над водой — левада,

        Сколько весен был дале́ко,

                Ты ль теперь не рада?

Не по мне ль грустила, выплакала очи?

        А теперь не подойдешь —

                Приласкать не хочешь…

— Ой, мой любый хлопче, окаянный друже,

        Я такая ж, как была,

                Ни лучше, ни хуже.

Только больно сердцу, давит очи жалость,

        Не похож ты на того,

                Кого так заждалась.

Помнишь, как росли мы, как играли в прятки,

        Заливались соловьи,

                Зацветали грядки.

Ты любил наш хутор и сады и нивы,

        А теперь ты стал другим, —

                Важным и кичливым.

Говоришь чужими, умными словами,

        Не поймешь теперь ты нас,

                Не поймем тебя мы…

— Уноси ж, дорога, грусть, напевом лейся,

        Затужила над рекой

                Дивчына Олеся.

Июль 1923 г.

Край мой знойный

Край мой знойный, зеленый, лесной,

Буераки, курганы, откосы,

Вспоминай меня каждую осень,

Ожидай меня с каждой весной.

На закате к тебе я приду,

Чтоб не знали ни камни, ни травы,

Чтоб не плакала мать у заставы,

Не вздыхали черешни в саду.

И когда, выходя на порог,

Ты меня не узнаешь при встрече, —

Я отчалю далече, далече,

В вечно розовый сумрак дорог.

Теплой ночью ночуя в лесу,

Иль ютясь по закутам с быками, —

Как пастушью суму за плечами,

В люди песню твою понесу.

А когда в непогоду и дождь,