Топи - [16]

-- О! Расскажите, прошу вас.

-- Раз вы так хотите, -- вот моя история:

Я путешествовал с Больбосом, которого вы оба не знали; это был лучший друг моего детства; не пытайтесь вспомнить, друг Анжель, он умер, именно о его смерти я и хочу рассказать.

Он, как и я, был большой охотник, охотник на тигров в джунглях. Он был, впрочем, тщеславен и заказал себе из шкуры убитого тигра, а убил он их немало, шубу, очень дурного вкуса, к тому же он носил ее даже в теплые дни и всегда нараспашку. В шубе он был и в этот последний вечер... на этот раз, впрочем, больше было и оснований ее надеть, ибо уже опустилась ночь и холод давал о себе знать. Вы знаете, что в том климате ночи холодные, а охота на пантер устраивается по ночам. За ними охотятся с качелей -- и это, можно сказать, забавно. В горах Идумеи известны скалистые коридоры, по которым животные проходят в определенное время суток; нет среди них более пунктуальных в своих привычках, чем пантера, -- это-то и позволяет на нее охотиться. В пантер стреляют сверху вниз -- такая уж у них анатомия. Этим и продиктовано употребление качелей; но все их преимуществ выясняются только в тот момент, когда охотник промахивается. Действительно, отдача от выстрела -- довольно сильный толчок, который приводит качели в движение; поэтому качели подбираются очень легкие; каждый выстрел ускоряет их ход, разъяренная пантера прыгает, но достать их не может, что наверняка удалось бы ей, будь они неподвижны. Как я сказал, "удалось бы"?.. Ей это удалось! Ей это удалось, Анжель!

...Трос для качелей натягивают от края до края ложбины; таким образом, каждый из нас занял свои качели; было поздно; мы ждали. Пантера должны была пройти под нами от полуночи до часу ночи. Я был еще молод, немного труслив и в то же время безрассудно смел -- одним словом, поспешен. Больбос много старше был и намного рассудительней; он хорошо знал этот вид охоты и в знак дружеского расположения уступил мне лучшее место,откуда можно первым увидеть зверя.

-- Чем сочинять скверные стихи, -- ответил я ему, -- лучше уж говори прозой.

Не поняв меня, он продолжал свое:

-- В полночь я заряжаю ружье. В четверть первого среди скал появляется полная луна.

-- До чего это должно быть красиво! -- сказала Анжель.

-- Вскоре неподалеку мы услышали легкий шорох, такой необычный шорох издают при движении только звери. В половине первого я увидел крадущуюся длинную тень -- это была она! Я чуть-чуть подождал, чтобы она оказалась точно подо мной. Я выстрелил... Дорогая Анжель, что это я вам говорю? Меня отбросило назад, я упал. Качели взлетели вместе со мной; и тотчас же я оказался вне досягаемости -- голова кругом, но еще не настолько, чтобы... Больбос не выстрелил! Чего он ждал? Вот этого я так и не смог понять; зато я хорошо понял, как опасно на подобную охоту отправляться вдвоем. Представьте, в самом деле, дорогая Анжель, что кто-то стреляет на мгновение раньше -раздраженная пантера видит неподвижный предмет -- и у нее есть время для прыжка -- но в когтях у нее оказывается тот, кто выстрелить не успел. И поныне, думая о случившемся, я считаю, что у Больбоса, по всей вероятности, произошла осечка. Подобные дефекты обнаруживаются даже у самых лучших ружей. Когда мои качели пошли в противоположную сторону, то есть стали возвращаться в исходное положение, я, пролетев мимо качелей Больбоса, увидел, что его тело и тело пантеры сплелись в клубок и теперь его качели буквально плясали в воздухе; в самом деле, до чего же проворные существа эти звери.

Мне пришлось, дорогая Анжель, -- вы только подумайте! -- мне пришлось присутствовать при такой драме -- меня уносило назад, вперед, качели мои не останавливались; его качели тоже теперь летали вовсю из-за пантеры -- и я ничего не мог изменить! Воспользоваться ружьем? Бесполезно: как прицелиться? По крайней мере мне хотелось оказаться отсюда подальше, от движения качелей меня страшно тошнило...

-- Как все это должно было волнующе выглядеть! -- сказала Анжель.

-- А теперь прощайте, дорогие друзья, я вас покидаю. Спешу. Счастливого путешествия; развлекитесь как следует; не задерживайтесь слишком долго. Я приду в воскресенье, чтобы увидеть вас.

Юбер ушел.

Воцарилось продолжительное молчание. Если бы я заговорил, то сказал бы: "Юбер рассказывал очень плохо. Я не знал о его путешествии в Иудею. Правдива ли эта история? Когда он говорил, у вас был вид, как у неумеренной обожательницы". Однако я не сказал ничего; я смотрел на огонь, на пламя лампы, на Анжель рядом со мной -- мы оба сидели у камина, -- на стол, на погруженную в приятный полумрак комнату, на все, что нам предстояло оставить... Принесли чай. Уже минуло одиннадцать часов; можно было подумать, что мы оба задремали.

Когда пробило полночь:

-- Я тоже... ходил на охоту... -- начал я.

От удивления она почти проснулась; она спросила:

-- Вы? На охоту! Охоту на кого?

-- На уток, Анжель. Причем вместе с Юбером; это было давно.77 но почему бы и нет, дорогая Анжель? Что мне не нравится, так это ружье, а не охота; грохот выстрелов внушает мне ужас. У меня очень живой темперамент; но мне мешают инструменты... Однако Юбер, который всегда в курсе всех изобретательских новинок, через Амедея достал мне на зиму пневматическое ружье.