Топ-модель - [69]

— Главное — принцип! — заметил Виктор. — Если есть возможность, отбери.

— Три оплеухи за «пять» — мало будет, — заметила я.

— Ничего, мы добавим, — пообещала Женя.

Мы выходим в ночь — с реки тянет влажной прохладой и тиной. Освещенный Кремль по-прежнему возвышается неприступной и красивой цитаделью. Я повествую Евгении о том, что г-н Шопин предлагал мне стать победительницей конкурса «Кремлевская красавица». Моя двоюродная сестра неожиданно хохочет:

— Ну Шурик зарвался совсем. У нас пока там одна красавица. Была и есть. Тягаться с ней и её спонсорами…

— Это не ко мне, — огрызаюсь, — это к одноглазому пирату.

Эти слова веселят моих спутников. Они начинают спорить о том, способен ли одноглазый противный «пират» победить других «пиратов» зарождающегося капитализма, сидящих, к примеру, на нефтяных и газовых вентилях.

И твердо решают — нет, не может, а, следовательно, пытается повесить на уши нашей Маши лапшу. Или развесистую клюкву.

Я не понимаю общей радости, однако находящийся у джипа Стахов встречает нас с довольным видом: акция удалась. И даже более того: выходка ветерана забила осиновый кол в тушку г-на Шопина.

— Это начало его конца, — говорит загадками Алекс и поздравляет меня с первым успехом.

— Какой успех? — не понимаю я, недовольная, поскольку перспектива новой встречи с Шуриком меня не привлекает.

— Все будет хорошо, Маша, — успокаивает Стахов. — Как в лучших домах Европы.

Сев в машину, слушаю байки о «замке» г-на Шопина, выстроенном в элитном подмосковном поселке «Сосны». Эту усадьбу знакомая нам личность успела возвести на народные деньги во времена истерического БХ — Большого Хапка. Этот дом — неприступная крепость, и проникнуть туда надо легитимно, чтобы не случилась великая кровавая сеча между спецслужбами и коммерческими структурами, защищающих своего «хозяина», как родного.

— Значит, не хотите собой жертвовать? — вредничаю.

— В каком смысле?

— Меня кидаете на этого сквалыжного Шурика, точно на амбразуру.

После того, как все добродушно отсмеялись, ничуть не обидевшись, кстати, я задаю новый вопрос:

— И какая моя цель?

— Об этом поговорим позже, — отвечает Алекс. — Но роль твоя, Маша, будет самая главная.

— Спасибо за доверие, — недовольно бурчу: неприятно, когда тобой пользуются, как одеждой. — Однако пока я сама играю роль жертвы.

— Жертвы? — удивляется Стахов.

Я напоминаю всем о том, что у меня тоже много проблем: 1. Сумасшедший маньяк., 2. Подозрительное приглашение от «Русское видео-М»., 3. Возможная охота за мной, как свидетельницей убийства фотографа Мансура., 4. Занятия в Центре моды.

— Разрешите не продолжать, — заканчиваю я.

— Все понятно, берем под свой контроль, — решительно говорит Алекс. Пункт первый, второй, третий наши; последний — Маши.

— Уже взяли под контроль, — отвечает Евгения. — Все пункты, кроме последнего.

— Как это? — возмущаюсь. — Почему ничего не знаю?

— А зачем зря волновать, — пожимает плечами Женя. — Занимайся собой и модой, а мы будем решать твоими проблемами.

Я нервничаю: мы так не договаривались. Привыкла решать свои проблемы сама. Есть вопросы, которые лучше решать вместе, резонно примечает сестра, тем более, если они касаются личной безопасности.

— Никто не угрожает, — горячусь, — кроме сумасшедшего. Это, правда, раздражает…

— Ладно, разберемся, — не выдерживает нашего препирательства Стахов. Будем решать неприятные проблемы по мере их поступления.

На этом наша поездка по ночной и засыпающей столице заканчивается: джип тормозит у нашего подъезда.

Первыми из него выбираются наши мужественные мужчины. Внимательно осматривают переулок, словно опасаясь засады, после из машины выходим и мы, девочки.

Я так устала, что меня уже ничего не пугает. Табун маньяков в подворотне — плевать! На криминальное «Русское видео-М» — плевать! На душегубов фотографа Мансура — тем более плевать! В конце концов у меня есть защитник по имени Алекс. Пусть и заступается за свою Мату Хари в моем лице.

Идем в подъезд, пропахший старой жизнью прошлыми победами, настоящими болезнями, серебристой пылью и черными котами. Напряженный гул работающего лифта — наш героический квартет приближается к шахте, где за металлической сеткой, выкрашенной в защитно — травяной цвет, нисходит с бетонных небес кабина.

Затем створки лифты открываются — внутри кабины моложавый и бодрый человек в спортивном костюме турецкого производства. В руках у «турка» мочалится болонка цвета нестиранной простыни.

За какой-то неуловимый для меня миг с уверенным любителем животных происходит удивительное превращение: он падает на колени и плачущим голосом умоляет:

— Не убивайте, Христа ради! Я все отдам! До копейки!

Я смотрю на своих спутников — в их руках по пистолету. По очень большому и выразительному. Такими пистолями можно убивать врагов, ударяя, как молотком, по их стриженным темечкам.

— Прости, мы не к тебе, — извиняется Стахов.

— Они со мной, — объясняет Евгения. — Я — ваша соседка. А вас зовут Василий, а песика — Васек. Так?

Медицинские интонации в голосе пленительной молодой девушки приводят в чувство соседа Васю. Да и предметы, его так напугавшие, исчезают с глаз долой. Пошатываясь, человек с болонкой покидает кабину лифта, а мы его заполняем.