Тонкий меч - [14]

Я приложил руку к животу и вздрогнул: неужели у меня внутри есть кто-то еще? Тот, кто когда-нибудь появится здесь, в Царстве Смерти? Странно…

Сложив порядочную гору из веток, Трине стал рыться в мешке. Он немного повозился с огнивом, прежде чем сумел высечь искру, но вот наконец загорелся маленький костер. Огонь в нем приятно потрескивал.

— Выходит, не сам Господин Смерть решает, кому кем стать? — спросил я, усевшись у костра. — Значит, это предопределено?

Трине мотнул головой направо и тут же налево, словно хотел дать понять, что трудно сказать наверняка, как там все устроено.

— Каким-то образом это предопределено, — сказал он. — Но открыть телесную оболочку может лишь Господин Смерть. — Он откашлялся и продолжил: — А потом, когда то, что внутри, расправится, Господин Смерть берет одеяло и очень крепко запеленывает им новое тело, словно ребенка, — только глаза торчат. И относит его в лодку. Папа рассказывал, что Господин Смерть никому не показывает своих спутников. И разворачивает одеяло, лишь когда возвращается к себе домой.

— Почему?

— Потому что все должно идти своим чередом. Новичок должен привыкнуть. Господин Смерть говорит: пусть тот полежит немного спеленутый, ему нужен покой. Но папа говорит, что Господин Смерть просто хочет подержать умершего у себя.

Я вспомнил хильдинов из Хирна: толстого верзилу, с которым столкнулся на улице, и мамашу Трине.

— Господин Смерть, наверное, очень сильный?

— Еще какой! — кивнул Трине. Он скрестил копыта на груди и уставился на меня синими глазками. — Ты не голоден?

Я сразу почувствовал, что ужасно проголодался. Трине принялся снова рыться в мешке. Через минуту мы набросились на еду. Ах, как все было вкусно! Картофельные оладьи, хрустящие и масляные, кукурузные лепешки — такие мягкие, с ароматными травами, кружочки жареных баклажанов, тающие во рту, твердые соленые бобы…

— У Господина Смерть еда, конечно, намного лучше, — сказал Трине и вытер рот копытом.

— Вот как?

— Угу. В честь каждого новичка Господин Смерть устраивает пир, который продолжается неделями.

— Правда?

— Конечно! Новичок может есть тортов вдоволь, а потом все играют в крокет и устраивают другие развлечения.

Я сунул в рот несколько бобов и принялся их медленно жевать.

— Так ты, выходит, тоже бывал в гостях у Господина Смерть и пробовал торт?

— Да, — ответил Трине. — Давно.

— И играл в крокет?

— Да.

Трине провел кончиком языка по зубам, чтобы очистить их.

Я задумался, а потом спросил:

— Господин Смерть хорошо играет в крокет?

Трине кивнул.

Мы запили еду водой из фляжки. Затем расстелили одеяло на земле, улеглись и стали смотреть в небо. Звезды были рассыпаны по всей этой черноте, словно белая искрящаяся пыль. Наш костер горел ровно. От дыма немного щипало глаза.

— Послушай… — начал я.

— Что?

— А умершие не горюют о тех, кого им пришлось оставить?

— Ну, поначалу, может, немножко и взгрустнешь, если что-то печальное приснится. Но потом быстро забываешь прежний мир.

— Забываешь? — я вскочил. — Ты хочешь сказать, что умерший забывает все, что с ним было при жизни?

— Конечно! Посуди сам: какая тоска зеленая царила бы в Царстве Смерти, если бы все только и вспоминали о тех, кого им пришлось оставить!

Мои мысли завертелись так, что голова пошла кругом. Мало того что Семилла будет выглядеть совершенно иначе, когда мы с ней встретимся: ее красивое лицо, длинные каштановые волосы, белые руки — все изменится, даже ее запах, так в довершение к этому она еще и не узнает меня! Посмотрит удивленно и спросит: «Ты кто?» Я тяжело вздохнул и снова лег. Господин Смерть ловко умеет ставить палки в колеса таким, как я.

— В чем дело? — спросил Трине. — Ты что, пожалел, что отправился в путь?

— Нет. Просто я хочу знать… Как ты думаешь, а Господин Смерть может все вернуть назад — как было раньше? Я имею в виду, может он вернуть человеку прежнее тело?

Трине пожевал нижнюю губу.

— Наверняка может, у него все здорово получается, — сказал он. — Только ведь тело он оставляет на той стороне.

— Оставляет?

— Конечно. А как же иначе? Ведь надо же его похоронить. Разве ты не видел свою маму, когда был там?

— Нет… — растерялся я. — Но, может, он оставил ее не там, где я искал.

— Ну, кто знает, — зевнул Трине и улыбнулся. — Если Господину Смерть захотелось прибраться, он мог положить ее в ящик письменного стола… Ну что — укладываемся спать?

Факсе Сторож-у-моста

Река Хилле, полноводная и бурная, черной лентой протянулась через заросли Сумеречного леса. Деревья, растущие по берегам, отражались на сверкающей водной глади. Время от времени проплывал, уносимый течением, одинокий листок. Река была очень быстрая: если решишь по ней сплавляться — держи крепче шляпу.

Прошло уже несколько дней с тех пор, как мы ушли из Хирна. Наконец мы добрались до пограничного перехода, о котором говорил Трине. Деревянные мечи у нас, конечно, были с собой. Стояло раннее утро, прохладный ветерок трепал мой плащ, небо казалось огромной синей периной, на которой нежилось солнце. Капли воды на листах заячьей капусты застыли, словно стеклянные бусины. Чем ближе мы подходили к границе, тем сильнее у меня от волнения сводило живот. Этот Факсе, может, и не больно прыткий, но если он нас заметит, что тогда?