Тонкий человек - [7]

– На самом деле, ты ведь не хотел, чтобы мы остались, верно, Ник? – спросила Мими.

– Конечно, хотел.

– Скорее всего, ты врешь. Тебе же вроде нравилась бедняжка Джулия?

– "Бедняжка Джулия" в твоих устах звучит просто потрясающе. Да, она мне нравилась.

Мими вновь положила ладонь мне на руку.

– Она поломала мою жизнь с Клайдом. Естественно, я ненавидела ее – тогда, – но это было так давно. В пятницу, когда я пошла к ней, я не держала против нее зла. К тому же, Ник, я видела, как она умирала. Она не заслуживала смерти. Это было ужасно. Неважно, какие чувства я испытывала раньше: сейчас кроме жалости ничего не осталось. Я сказала «бедняжка Джулия» от чистого сердца.

– Мне непонятно, что ты затеваешь. Мне вообще непонятно, что вы все затеваете.

– "Мы все", – повторила она. – А что, Дороти пыталась...

Из спальни вышла Дороти.

– Я все уладила. – Она чмокнула мать в губы и уселась рядом с ней.

Мими, смотря в зеркальце, чтобы выяснить не размазалась ли у нее на губах помада, спросила:

– Она сильно бурчала по этому поводу?

– Нет, я все уладила. А что нужно сделать, чтобы заполучить чего-нибудь выпить?

– Нужно подойти вон к тому столику, где стоят бутылки и лед, и налить себе чего-нибудь, – сказал я.

– Ты слишком много пьешь, – ответила Мими.

– Но ведь не так же много, как Ник. – Дороти направилась к столику.

Мими покачала головой.

– Ох, уж эти дети! Так значит, ты очень хорошо относился к Джулии Вулф, верно?

– Вам налить, Ник? – спросила Дороти.

– Спасибо, – сказал я и добавил, обращаясь к Мими: – Я относился к ней достаточно неплохо.

– Ты чертовски скользкий человек, – пожаловалась она. – Скажи, например, тебе она нравилась так же, как и я?

– Ты имеешь в виду те два-три раза, когда мы скоротали по паре часов в обществе друг друга?

Смех ее звучал неподдельно.

– Вот это достойный ответ!

Она повернулась к Дороти, направлявшейся к нам со стаканами.

– Надо будет купить тебе голубой халат именно такого оттенка. Он очень тебе идет.

Я взял у Дороти один из стаканов и сказал, что мне пора одеваться.

VII

Когда я вышел из ванной, Нора и Дороти находились в спальне; Нора расчесывала волосы, а Дороти сидела на краю кровати, держа в руках чулок.

Изображение Норы в настольном зеркале послало мне воздушный поцелуй. Она выглядела очень счастливой.

– Вы любите Ника, да, Нора? – спросила Дороти.

– Он – старый глупый грек, но я к нему привыкла.

– Но Чарльз – не греческое имя.

– Настоящее имя – Чараламбидес, – объяснил я. – Когда мой старик перебрался сюда, придурок, оформлявший документы на Эллис Айлэнд, сказал, что Чараламбидес – это слишком длинно – запутаешься, пока напишешь, – и сократил имя до «Чарльз». Старику было безразлично: пусть зовут как угодно, хоть «Икс», вот они его и впустили.

Дороти пристально посмотрела на меня.

– Я никак не могу понять, когда вы говорите правду, а когда врете. – Она начала было натягивать на ногу чулок, затем остановилась. – А что нужно от вас маме?

– Ничего. Она пыталась вытянуть из меня информацию. Ей хотелось знать, что ты говорила и делала вчера вечером.

– Я так и думала. И что же вы ей сказали?

– Что мог я ей сказать? Ты ничего особенного не говорила и не делала.

Наморщив лоб, она задумалась над моим ответом, но когда заговорила снова, то уже на другую тему.

– Я и не знала, что между вами и мамой что-то было. Конечно, тогда я была совсем еще ребенком, и не поняла бы, в чем дело, если бы и заметила что-либо, однако я даже не знала, что вы называете друг друга по имени.

Нора, смеясь, отвернулась от зеркала.

– Вот теперь что-то начинает проясняться. – Она махнула Дороти расческой. – Продолжай, дорогая.

Дороти простодушно сказала:

– Ну, я ведь не знала.

Я вытаскивал из рубашки булавки, которыми ее скололи в прачечной.

– А что ты знаешь теперь? – спросил я.

– Ничего, – медленно сказала она, и лицо ее начало краснеть, – но я догадываюсь. – Она уткнулась глазами в свой чулок.

– Догадываешься, – проворчал я. – Ты, конечно, дрянная девчонка, но не надо так смущаться. Если в голову тебе приходят только гадкие мысли, тут уж ничего не поделаешь.

Она подняла голову и рассмеялась, однако, задавая следующий вопрос, вновь посерьезнела.

– Как вы думаете, я буду очень похожа на маму?

– Я бы не удивился.

– Вы действительно так думаете?

– Ты хочешь, чтобы я сказал «нет»? Нет.

– И вот с этим я вынуждена жить, – радостно сказала Нора. – И ничего с ним не сделаешь.

Я первым закончил одеваться и вышел в гостиную. Мими сидела у Йоргенсена на коленях. Она встала и спросила:

– Что тебе подарили на Рождество?

– Нора подарила мне часы. – Я показал их Мими.

Она сказала, что они прелестны, и была права.

– А что ты ей подарил?

– Ожерелье.

Йоргенсен спросил: «Можно?» и, поднявшись, налил себе выпить.

В дверь позвонили. Я впустил Куиннов и Марго Иннес и представил их Йоргенсенам. Наконец, закончив свой туалет, Нора и Дороти вышли из спальни, и Куинн сразу же привязался к Дороти. Пришел Ларри Краули с девушкой по имени Дэнис, а несколько минут спустя явилась чета Эджес. Я выиграл у Марго в кости тридцать два доллара. Девушке по имени Дэнис пришлось удалиться в спальню и на некоторое время прилечь. Чуть позже шести Элис Куинн, с помощью Марго Иннес, удалось оторвать мужа от Дороти, и она увела его куда-то, где их уже ждали. Ушли супруги Эджес. Надев сначала свое пальто, Мими одела мужа и дочь.