Тонкая нить - [105]

– Ты не хочешь пойти со мной на поле? Потому что я к этому готова, и у нас с тобой никогда больше не будет такого случая.

Артур смотрел на нее во все глаза.

– Ну, выбирай, или сейчас полезай за мной, или уезжай.

Вайолет спрыгнула на землю и, не оглядываясь, пошла к открытому полю. Она очень рисковала, теперь была его очередь решать, и неизвестно еще, пойдет ли он за ней. Она ступила на поле, засеянное травой и клевером, нашла место, где трава была в самый раз: густая, не очень высокая, но уже не колючая, лежать на такой – одно удовольствие. Она ждала и думала о всех тех людях, которые никогда ее не поймут, то, что она сейчас делает, для них немыслимо: ни для матери, ни для Тома с Эвелин, ни для Луизы Песел, ни даже для Джильды с Дороти. Но думала недолго, все они не имели сейчас для нее никакого значения. Остался только один человек, с которым нужно было считаться. Она закрыла глаза и представила себе Джин Найт: эту замечательную женщину с распущенными волосами и лицом, жадно впитывающим солнечные лучи, она видела всего раз в жизни. Прости меня, думала Вайолет. Прости меня за то, что я строю свою жизнь на развалинах твоей.

Через несколько мгновений она почувствовала, что Артур стоит рядом с ней. Вайолет открыла глаза и повернулась к нему, теперь они стояли лицом друг к другу, как и тогда, когда звонили в колокол. Она взяла его за руку, и он взял ее за другую. Получилась как бы замкнутая электрическая цепь, по которой побежал ток, объединяя обоих в одно целое и вспыхивая искрами внизу ее живота.

* * *

…Она попросила, чтобы он уехал первым. Ей хотелось побыть на этом поле одной, собраться с мыслями, а потом уже жить дальше.

– Прости меня, Вайолет, – сказал Артур, вставая на ноги. – У меня все это плохо получается.

Он сделал обеими руками жест, как бы включая не только себя, и ее, и это поле, но и все их встречи, все, что они когда-либо сказали друг другу, и то, что они только что сделали.

– Моя жена…

– Понимаю, – перебила она.

Но он упрямо продолжил:

– Джин сейчас нелегко. Я ей нужен.

– Конечно. И я считаю, что нам не надо больше встречаться, вообще никак… Так будет лучше для всех. – Губы Вайолет тряслись, ей пришлось закусить губу, чтобы унять эту дрожь. – Иначе нам будет очень тяжело, после того как мы…

– Да, ты права. Так будет лучше всего.

Артур согласился с ней так простодушно, что сердце ее заныло: ей хотелось, чтобы он с ней спорил. Но и он был прав, какими бы ни были последствия того, что произошло с ними сегодня. Они оба это хорошо понимали.

Артур взял на секунду ее лицо в свои ладони, печальными синими глазами заглянул ей в глаза и улыбнулся. Потом поцеловал, зашагал к воротам, перелез через них, ни разу не оглянувшись. Как только он покатил на дребезжащем велосипеде прочь, Вайолет вытерла лицо его носовым платком, отряхнула и поправила одежду, причесалась, убирая из волос травинки, успокоила дыхание. Потом встала, комкая носовой платок в кулаке, окинула взглядом усеянное лютиками поле. Что бы там ни было, внутри у нее все пело, словно оповещая ее о возможных переменах, о новой жизни.

Она сунула носовой платок в сумочку и вдруг услышала, как звякнули ворота, она удивилась: неужели вернулся Артур? Она повернулась и увидела, что это вовсе не Артур. На нижней перекладине ворот стоял Джек Уэллс. Вот он ухватился за верхнюю перекладину, быстрым движением подтянулся, лег животом на ворота, мелькнули ноги, и он изящно приземлился с этой стороны.

Он стоял и смотрел на нее темными, широко раскрытыми глазами, на губах медленно расцветала улыбочка, а ей казалось, что время замедлилось и скоро совсем остановится. Вайолет удалось быстро прикинуть, что его ферма с ржавой техникой и кукурузным полем, где он преследовал ее прошлым летом, совсем рядом, через одно или два поля к югу. Душа ее была столь наполнена ее отношениями с Артуром, его колокольным звоном, что она и думать забыла про тот злосчастный летний день, как и про то, что случилось в канун Нового года. Она совсем выбросила этого человека из головы… и вот он снова здесь.

«Ну уж нет, – подумала Вайолет. – Тебе не удастся отнять у меня этот день».

– Убирайся! – крикнула она, не успел он сказать хоть слово.

Улыбочка на его лице стала еще шире.

– С чего это вдруг?

– Потому что я прошу тебя об этом, а джентльмен всегда делает то, о чем его просит женщина.

– Неужели? Надо же, а я и не знал. Я всегда думал, что мужчина может взять себе все, что ему нравится.

Он шагнул к ней. Она сделала шаг назад. «Так, – мелькнула в голове мысль, – пришло время думать быстро и ясно». «Лучше всего не паниковать, – услышала она в ушах голос отца. – Спокойно прикинуть, какие есть варианты, и быстро выбрать лучший. И не мудрствовать, не усложнять».

Она прислушалась. Артур уехал, жилья поблизости нет – воскресенье, фермеры сидят по домам, отдыхают. Помощи ждать неоткуда. Можно ли отговорить его от того, что он задумал? Судя по опыту предыдущих с ним встреч, вряд ли. Может, уступить, дать ему то, что он хочет? И тогда он, возможно, поступит с ней не очень жестоко.

Ну уж нет! Ни в коем случае нельзя поощрять его. После того, что у нее только что было с Артуром, она не потерпит, чтобы он надругался над ними. Чему она научилась за полтора года жизни в Уинчестере? Сопротивляться. Итак, она будет сопротивляться.