Тонкая дюжина - [4]

6.3. Если Змей - циник и комик, то Буревестник - романтик и идеалист. Он всегда пребывает в состоянии восторженности и непрерывно трепещет. Его idee fixe состоит в том, что "самое главное в жизни - оторваться от земли". Иначе говоря, для Буревестника жизнь - это служение какой-нибудь идее, как правило - возвышенной и малореализуемой, и часто вся её возвышенность как раз и состоит в её нереальности. Если бы мечты Буревестника вдруг каким-нибудь чудом осуществились бы, он с презрением отвернулся бы от них: Буревестник парит в невозможном, а все сколько-нибудь возможное считает недостойным себя. Поэтому он, как правило, выбирает себе идеалы покруче, и лишь интеллектуальная ограниченность хозяина Буревестника может вынудить его ограничиться мечтами о великой любви ("...о, если бы меня кто-нибудь по-настоящему понял!..") или графоманией. На самом деле никакая идея (даже та, за которую Буревестник, кажется, готов живот положить) ему не важна, иначе не был бы он тонкой фигурой. Всякая мечта или идея для него - только повод вести определённый образ жизни, и больше ничего. Впрочем, Буревестник может обходиться даже и без какой-то особенной идеи: например, человек с большим Буревестником может просто "всю жизнь чувствовать себя не таким, как все", даже если это ни в чём конкретно не выражается.

Буревестника часто путают с Драконом. Иногда они действительно совокупляются, что выглядит впечатляюще. Но, в принципе, Буревестник совершенно равнодушен к тому, какого мнения придерживается человек о себе и своих достоинствах. Оно может быть любым. На самом деле для Буревестника проблема самоуважения вообще не стоит.

Буревестник полностью лишён чувства юмора, суров и не терпит насмешек - как Свинья или Дракон. Но если, к примеру, Дракон видит в насмешке атаку против себя лично, то Буревестник считает, что ирония лишает его среды, в которой он парит, то есть Высокого и Сакрального, уравнивая всё это с низким и профанным, и тем самым прихлопывая его к земле, коей он бежит. Но ещё больше Буревестник не любит попыток перевести "дело" или "идею" из сферы восторженных мечтаний в какое-нибудь реальное действие, поскольку тут или быстро выясняется, что идея туфтовая, или начинается работа, а Буревестник этого не переносит, ибо труды мешают мечтанию.

"Земное" Буревестник, как правило, ненавидит, а если иногда и желает на неё посмотреть, то исключительно сверху. Земля представляется Буревестнику грязным, засранным местом, населённым недотыкомками. Он же рождён парить - в пространствах ли "чистого духа", разговоров о высокой политике, или, на худой конец, в мечтах о пальто с волосяным воротом. По этой самой причине Буревестник полагает возможным вести себя на земле как угодно - раз он на ней "в сущности" всё равно не находится, - а тех, кто находится, считает ipse facto подонками и кретинами. В результате его поведение иногда выглядит не более приглядно, чем выходки Свиньи. И неудивительно: Буревестник и впрямь представляется чем-то вроде очень духовной Свиньи с "настоящими запросами", Свиньи оперённой и крылатой. Тем не менее разница между ними принципиальная. Если Свинья стремится к реализации своих желаний любой ценой, то Буревестник, напротив, если чего и боится, так это как раз всяческой реализации.

Взаимоотношения Змея и Буревестника вполне очевидны: Змей презирает Буревестника, тот же Змея люто ненавидит. Это не мешает им работать в паре, когда возникает реальная опасность (то есть человек всерьез пытается обратиться к уму). Сходятся они на почве общей задачи: и Змей, и Буревестник пытаются внушить человеку чувство беспомощности по отношению к материальному миру, хотя используют для этого разные средства.

7. Третья пара: Дракон - Червь

7.1. Описание этих персонажей имеется в классическом труде Подводного - хотя, к сожалению, в несколько смещенной перспективе (поскольку они представлены там в качестве разных голов одного Дракона). На самом деле это все-таки разные персоны (хотя при созерцании они иной раз действительно предстают в слитном виде). Так, следует различать собственно Дракона и его антагониста - Червя.

7.2. Собственно Драконом можно назвать то, что у Подводного называется его первой и третьей головой. Он великолепно описан в первоисточнике; как всегда, только небольшие замечания.

Дракон учит не столько гордости (это чувство вполне нормальное), сколько вседозволенности. "Я Такой Замечательный, что Мне всё можно" - вот основная максима Дракона. При этом Он претендует на какое-то особые права, отличающие Его от окружающих ничтожеств. Раздувание гордыни здесь является только приемом, ведущим к главной цели: внушить хозяину, что для Него закон не писан. Особенно любит Дракон внушать это людям, облеченным властью, причем необязательно большой. Например, Дракон вполне может оседлать какого-нибудь инвалида, который будет устраивать скандалы по поводу того, что "какой-то сопляк" не уступил ему места в метро. Дракон покровительствует всем правдолюбцам и скандалистам "из принципа", поскольку постоянно высматривает, не пытается ли кто уклониться от необходимости оказывать ему должное уважение. Унижать же других он почитает своим долгом и прямой обязанностью - или уж, во всяком случае, правом (поскольку все права он признает только за собой).