Том четвертый. Сочинения 1857-1865 - [233]

Уточняет хронологические рамки писания пьесы замечание Софьи Бобыревой в IV сцене третьего акта: «Я совсем не революционерка, и даже не понимаю, чего хотят эти студентки…» Доступ женщин в университет был разрешен в 1859 г., а перестали они допускаться туда с 1863 г.[242]

Время действия пьесы отнесено к кануну реформы 1861 г., о чем свидетельствует реплика одного из персонажей: «Мы накануне революции: ведь мне мои мужики совсем оброка не платят!» В пьесе говорится также о некоем бароне Клаузе, подавшем «какую-то записку, которою взывал к милосердию и просил ни более ни менее, как чтобы ничего этого не было…». Об отмене крепостного права идет речь в одной из реплик молодого князя Тараканова: «За обедом зашел разговор об этой эмансипации, ну, и дядя, по обыкновению, начал проповедовать, что все это затеяли красные».

Примечательно, однако, что в пьесе, время действия которой приурочено к предреформенной поре, персонажи упоминают факты, относящиеся к пореформенному общественному быту. По-видимому, Салтыков намеренно ввел в текст пьесы детали 1862 г., добиваясь расширения хронологических рамок, более обобщенного изображения эпохи.

Черновой автограф показывает, что первоначально пьеса была задумана как комедия о коррупции государственного аппарата, процветающем здесь карьеризме, чинопочитании, угодничестве. Возможно, сюжет комедии Салтыков предполагал сначала строить на том, как супруги Бобыревы добиваются «места» в столице. Были опущены, например, следующие реплики Клаверова и Набойкина после «…с своей стороны, что могу» (стр. 346, строка 18 сверху):

(Стремительно). А знаешь ли что, дружище, — напрасно ты хочешь оставить Пензу. Поверь, что в наше время неизвестность — это единственное убежище, в котором можно сохранить и душевное спокойствие, и чистую совесть!

Набойкин. Все это так, Клаверов, но дело в том, что он не ищет ни душевного спокойствия, ни чистой совести, а ищет места. Клаверов, надобно помочь ему.

Отброшенный вариант свидетельствует и о том, что у Клаверова еще не возникает мысль использовать Софью Александровну для собственном карьеры. Начиная со второго акта Салтыков заменил откупщиком Обтяжновым Нарукавникова-отца. В связи с этим в несколько ином плане подаются далее сцены устройства на службу молодого Нарукавникова, ослабляется интрига вокруг борьбы за «место».

Завязкой «Теней» служит история с обогащением на строительных подрядах. В аферах князя Тараканова и его любовницы Клары Федоровны, откупщика Обтяжнова и других, возможно, отражены некоторые штрихи реальных событий и лиц (например, известны были взяточнические проделки министра двора графа В. Ф. Адлерберга, его фаворитки Вильгельмины Ивановны Бурковой, купца Тарасова и т. д.). Однако эта тема стала в сюжете пьесы лишь введением, фоном для ее основной проблематики — разоблачения идеологии и морали правящих реакционных групп. Стремлением углубить обобщающий смысл сатирического повествования объясняется, по-видимому, и замена названия города, из которого приезжает Бобырев, — реальной Пензы условным Семиозерском.

Рукопись обнаруживает значительную работу автора над текстом. Так, в некоторых случаях изменены имена действующих лиц. Например, Бобырев вначале назван не Николаем, а Михаилом, Апрянин и Камаржинцев назывались просто «первый молодой человек» и «второй молодой человек» и т. д. В ремарках вначале определялись некоторые черты героев, например, Софья Александровна — «развязная», Ольга Дмитриевна — «богомольная», затем эти эпитеты были зачеркнуты.

Салтыков строит конфликт пьесы, имея в виду проявления антагонизма современных ему общественных сил — лагеря либерально-крепостнического и демократического. Карьера Клаверова, служебные и семейные дела Бобыревых, другие бытовые коллизии находятся в зависимости от этого главного конфликта эпохи. Это подчеркнуто и такой особенностью строения пьесы, как введение «внесценических» образов Шалимова и старого князя Тараканова, которые воплощают враждебные друг другу системы миропонимания, политических взглядов и действий, морали. Непримиримо осуждена в пьесе царская бюрократия («святилище старчества»). Бесконечно далекие от понимания подлинных интересов и нужд страны, народа, сановные Таракановы используют власть в целях обогащения, защиты привилегий имущих; они деградируют социально и нравственно сами, калечат и губят все подлинно человеческое, что соприкасается с их миром корысти, разврата, бездушия (драматическая судьба Софьи Александровны). Название пьесы соотнесено с этой группой персонажей: Таракановы, вольные и невольные проводники их политики, их принципов, — это «тени человеческие», они обречены на историческое исчезновение, у них нет никаких «залогов будущего».

Напротив, Шалимовы — враги крепостничества и самодержавного произвола, общественные деятели, вдохновляющиеся демократическими идеалами, способны взять в свои руки историческую судьбу страны.

Не случайно в пьесе либеральный политикан Клаверов, усматривающий житейскую мудрость в интригах, лавировании, в отыскивании силы, к которой выгодно «прилепиться», приноровиться, говорит о том, что Шалимовы вскоре станут хозяевами положения («Вся штука в том, что Шалимовы пошли несколько дальше и что в пользу их уже не старцы, а мы должны будем расчистить ряды свои»).