Том 9. Позолоченные пилюли - [8]

— Это вздор! — вскричал Николай Сергеевич. — А я вам скажу, что подъездной путь будет и тогда они сделают дополнительный выпуск акций…

— Так поздравляю вас! — замахал на него руками муж. — Дополнительный выпуск именно не будет сделан!

— Да? Вы так думаете? А что, по-вашему, значит эта статейка в «Финансовой газете»?

— Какая статейка? Где?

— А вот у меня. Тут. Вот, можете ее пробежать.

Муж схватил вынутую Николаем Сергеевичем из кармана газету и лихорадочно ее развернул.

— Гм… Да! Вы думаете, что это по поводу Спиридоновского подъездного? Во всяком случае, это очень симптоматично. Чего ж вы стоите — будьте добры, присядьте. Но ведь если это так… виноват, как ваше имя, отчество?

— Николай Сергеич.

— Очень приятно. Марк Ильич Букин. Вы знаете: действительно статья наводит на размышления. Кем она подписана?

— Какой-то «Финансикум».

— Да позвольте! Я его знаю. Что если поехать к нему и попытаться узнать: действительно ли у него есть данные, что министерство иначе взглянуло на этот вопрос.

— Что ж, это идея. Вы его адрес знаете, Марк Ильич?

— Конечно. Мы его, вероятно, еще застанем дома.

— У меня и лошадь стоит за углом.

— Расчудесно.

Марк Ильич вынул портсигар и протянул его Николаю Сергеевичу.

— Легкие любите? Я не переношу крепких.

— Я тоже курю легкие. Мерси. Ничего, у меня есть зажигалка. А, проклятая!.. Опять не горит.

— Нате мою.

— Благодарствуйте. Скажите, а мы там не долго задержимся? А то я и пообедать не успею.

— Так, может быть, у меня пообедаем? Я оставлю жене записку. Съездим, вернемся и пообедаем. Как вы на это смотрите, Николай Сергеич?

— А что ж… неплохо.

Марк Ильич уселся за стол и стал быстро писать жене записку.

— Вы понимаете, — сказал он, прижимая записку массивным пресс-папье. — Если они упали сейчас до 60, то ведь их можно завтра скупить за гроши. И если послезавтра выяснится, что подъездной путь будет, так мы с вами снимем столько, что…

— Вот вы еще больше копайтесь, так мы и к этому субъекту опоздаем, — нетерпеливо перебил Николай Сергеевич.

— Сейчас, сейчас. Вот я положу тут жене записку, на видном месте — и летим! Где ваша шляпа?!

* * *

Бледное, искаженное мукой и тяжкой душевной болью, заглянуло в комнату лицо Елены Борисовны.

Прижимая рукой неистово бьющееся сердце, она ступила дрожащей ногой в комнату и сейчас же с легким криком отпрянула назад: комната была пуста.

— Уехали! — простонала она. — Я так и знала!.. Американская дуэль! Или… А! Записка! Боже… подкрепи меня…

Одной рукой она схватилась за голову, другую нерешительно протянула к записке, будто бы и хотела и боялась взять ядовитую, скользкую гадюку.

Прочла…

И хриплый стон вырвался из ее наболевшей груди:

— Ну вот! Так я и знала! Пригласил человека обедать, в то время, когда у нас, кроме супу и картофельных котлет, ничего нет! И о чем он только думает — не понимаю!!!!

ЗАКОЛДОВАННЫЙ КРУГ (Век фальсификаций)

— Вот, господа, могу похвастаться: сейчас купил книгу. Но важна не книга — важен переплет: старинный кожаный переплет!

— Вы думаете, старинный? Дитя вы! Переплет новый и только запачкан и затерт нарочно для того, чтобы казался старинным.

— Однако, это кожа…

— Кожа? Которая кожа? Вот эта? Да разве это кожа? Имитация кожи.

— Но позвольте! Имитация… Из чего же она может быть сделана??

— Ясно: из коленкора.

— А по-моему, и вы ошибаетесь. Станут теперь делать из коленкора кожу, когда коленкор по полтора рубля аршин. По-моему, это — простая бумага, сделанная под коленкор, имитирующий кожу.

— Это, по-вашему, бумага? Нет, не бумага это. Станут теперь делать бумажные переплеты, когда бумага по сто рублей стопа продается.

— Ну, если это не бумага, то — что же это?

— Это? Имитация бумаги.

— Хорошо-с! Но из чего она сделана?

— Ясно: из древесной массы.

— Ну, вот и сели в лужу. Кто же теперь будет делать переплеты из древесной массы, когда к лесным материалам приступу нет.

— Так-с. Однако, — из чего же, все-таки, сделан переплет?

— Из имитации древесной массы.

— А чем можно имитировать древесную массу?

— Я не знаю. Но думаю чем-нибудь таким, что еще дешевле древесной массы.

— А что дешевле древесной массы?

— Черт его знает. Все дорого. Теперь, если что и дешево — так это кожаные кошельки, в которых раньше носили серебро и медь. Теперь этих кожаных кошельков никто не покупает — вот они дешевле всего.

— Значит, по-вашему, древесную массу можно имитировать кожаными кошельками?

— Ну, а если бы!

— Так, значит, переплет оказывается кожаный?

— Выходит, что так.

— Так из-за чего же мы спорим?

— А из-за того я спорю, что кожа сейчас очень дорога. Никто не делает переплетов из кожи.

— А из чего делают?

— А я думаю — из коленкора под кожу.

— Из коленкора? Да вы знаете почем сейчас коленкор? И т. д.

* * *

Тяжело жить в наше время.

МИШЕЛЬ ПРЫГУНОВ

I

К Мишелю Прыгунову явились два его знакомых — Чижевич и Гвоздь — и сказали:

— Мишель, знаешь? Наш союз, посылающий на днях подарки солдатам на фронт, предлагает тебе поехать помощником сопровождающего эти подарки.

Мишель вышел на средину комнаты, поднял кверху глаза и руки и сказал тихо, благоговейно.

— Свершилось! Ныне отпущаеши раба твоего… Наконец-то и я приобщился к этой великой мировой трагедии… Я буду там! Буду на фронте! Буду незаметным серым героем!..