Том 5 - [4]

Шрифт
Интервал

Как сама любовь, — Эльвира
О моих узнала чувствах
И глазами подтвердила,
Что не прочь их поощрить.
Ей послания в стихах
Я писал. И хоть природа,
Говорят, творец бумаги,
Но стихи творит любовь!
Сквозь оконную решетку
По ночам мы говорили,
Коль ущербная луна
Нам потворствовала. Вскоре
В доме мы уже могли
Тайные вести беседы
До тех пор, пока не стала
Явною любовь, приняв
Облик слова. Ведь не может
Жар ее незримым долго
Оставаться, так же как
Яд в душе, огнем палимой.
Тут в Пласенсии о нас
Стали плохо говорить,—
Ведь любовь такое дело,
Что его все люди любят
Обсуждать и осуждать.
Мой отец хотел воздвигнуть
Замок счастья для меня,
Под замком добро свое
Все ж решив держать. Однако,
Видя, что огорчены
Этим родственники наши
(Ведь чужими-то глазами
На беду легко смотреть),
Счел намеренья мои
Нужным мой отец одобрить,
Выделил мне часть сыновью
Достоянья родового
И способствовал устройству
Брака моего с Эльвирой,
Так что весело и пышно.
Мы отпраздновали свадьбу.

Мендо

В счастье жить вам!.. Но с любви
И с ее начала должен
Я начать и свой рассказ.

Дон Леонардо

Буду рад его услышать.

Мендо

Мой отец, что ныне занят
Лишь домашними делами,
Здесь, в горах, еще недавно…
(Но, быть может, не пристало
О столь низменных предметах
Толковать с ученым мужем?
Это ведь ничуть не лучше,
Чем на холст иль на рогожу
Нашивать парчу. Но, впрочем,
Чтобы время скоротать,
Можно ведь о чем угодно
Посудачить. Так что вы,
Даже будучи идальго
И законоведом, все же
Можете хоть малость скрасить
Скуку, слушая такого
Неуча, как ваш попутчик.)
Ну так вот, отец мой, Санчо,
Здесь в горах рубил деревья,
Сваливал потом их в яму
И сжигал, землей засыпав.
Я ж в корзинах, что сплетали
Мы из крепких прутьев ивы,
Уголь, выкопанный нами,
В город относил. Богатство
Этим способом нажив,
Мой отец в деревне нашей
Важным человеком стал.
В это время завелось
У меня знакомство в доме
Земледельца одного.
Это был отец Антоны.
Как-то в полдень я к нему
Заглянул и дочь его
Посреди двора увидел.
В каменной лохани, взбив
Пену мыльную, она
Простыни в тот час стирала.
Как ее изобразить мне?
Рукава рубахи белой
Закатав, Антона руки
Обнажила, и они,
Мраморные у запястий,
Утолщались постепенно,
Так что мог бы их сравнить
Со свечами, что из воска
Золотистого отлиты.
Пряди шелковых волос
Сетка стягивала туго.
Из-под узелков ее,
Где серебряные нити
С черными переплетались,
Выбегали две косы,
Золоту которых солнце
Позавидовать могло бы,
А сиянью глаз — все звезды.
Ожерелье обвивало
Шею, и она была
Перламутровой, как будто
Жемчуг здесь-то и родился.
Из-под рук Антоны брызги
Вылетали, и, хоть это
Лишь снежинки были, мне
Стрелами они казались.
Не подумал бы я сам,
Да и от других не слышал,
Что любовь стрелой из мыла
Может ранить человека
Сильного душой и телом.
Смахивая брызги пены,
Я сказал прекрасной прачке:
«Лучше бы ты убрала
Свой прозрачный лук, который
Снежною разит стрелою».
Заалевшись от смущенья,
Подняла глаза Антона.
Но, измазанные сажей
Щеки увидав, она
Усмехнулась: «Я слыхала,
Что любовь теперь в Гвинее
Поселилась. Так, должно быть,
Вы приехали оттуда,
Если взмылки показаться
Вам снежинками могли».
Вспыхнула моя душа!
И от нежных переливов
Голоса ее во мне
Так все сжалось, что и сьерру
Позабыл я. И уж после
Я, отмыв лицо, надел
Новый плащ, жилет и куртку
И короткие штаны.
Заодно купил и шляпу,
И в узорчатой сорочке,
Грудь которой украшали
Двадцать золотых шнуров,
Я два воскресенья в церкви
Не сводил с Антоны глаз.
А ко дню святого Хуана
Под окном ее цветник
Я взрастил и вывел охрой:
«Госпоже моей от Мендо».
Кровь во мне кипит, когда
Вспоминаю этот праздник,
На котором мы плясали,
На котором ей свои
Кастаньеты отдал я.
(Поневоле сокращаю
Свой рассказ, — уж виден город.)
Так мои страданья были
Сладостны, что я за них
Благодарен и сомненьям,
Разжигавшим их. К согласью
Мы пришли с отцом Антоны.
Наша свадьба началась
Празднеством, но мне оно
Горькой мукой показалось,
Так как не было, пожалуй,
Дня столь длинного и ночи
Столь короткой. Впрочем, я
И не спал в ту ночь. Бесчестье
На себя бы я навлек,
Если б вздумалось уснуть мне.
А когда заря явилась,
Жгучей завистью полна
К дивной красоте Антоны,
Я в раю из роз и лилий
Самого себя увидел.
Уголь перестал отец мой
Обжигать. Смерть унесла
И отца и мать Антоны.
За беду считать ли это?
Вам судить. Пошла иначе
Жизнь и у меня. Достаток
Мой велик: землей владею
И стада держу. Ни в чем
Не нуждаюсь я, однако
Мало этого мне, так как
Не могу моей Антоне
Королевства подарить.
Все ж то золото и ткани,
Что еще не преподнес ей,
Возмещаю я словами
Ласковыми и вниманьем —
Драгоценностями каждой
Честной любящей жены.

Дон Леонардо

Приятно, Мендо, было мне
Узнать, что мы во многом схожи.
Любви и ваше сердце тоже
С моим подвластно наравне.
Не правы вы, себя считая
Неровней мне. Верней всего
Людей сдружает душ сродство.

Мендо

И я, сеньор, так полагаю.

Дон Леонардо

Но в дружбе человек порой
И пользу для себя находит.
Поверьте: вас облагородит
Общенье частое со мной.
Отец был угольщиком, сыну
Достались земли и стада,
Так пусть сотрет с вас навсегда
Следы угля герб дворянина.
Придется только изменить
Повадки ваши и обличье.

Мендо

Но если кровь во мне мужичья,
То где ж другую мне добыть?..
Вот и мой дом. Надеюсь, вскоре
Соседа навестит сосед.

Дон Леонардо

Был данью дружбы мой совет,

Еще от автора Феликс Лопе де Вега
Собака на сене

В комедии «Собака на сене» любовь прекрасной аристократки Дианы к секретарю Теодоро возникает из ревности. Причем название комедии оправдано поведением Дианы: она не позволяет Теодоро любить себя, но и запрещает любить служанку Марселу. Теодоро, честный, благородный юноша, оказывается заложником игры сословных предрассудков. В пьесе бушуют огненные страсти, плетутся интриги, строятся воздушные замки, вершатся судьбы и рушатся иллюзии. Счастливый конец достигается лишь благодаря проворному слуге Тристану, одному из типов пикарескных слуг в комедиях Лопе.


Звезда Севильи

Трагедия о чести. Королю понравилась юная Эстрелья, названная народом «Звездой Севильи» за необычайную красоту. Он хочет овладеть красавицей, но на его пути встает брат девушки. Застав короля в своем доме, он бросается на него со шпагой и король решает избавиться от него руками Санчо Ортиса, жениха Эстрельи. Король выводит Санчо на откровенный разговор о преданности и берет с него слово выполнять все приказы господина беспрекословно и после вручает ему бумагу, в которой написано, кого он должен убить. Теперь Санчо Ортиса стоит перед выбором – выполнять приказ короля или нет.


Фуэнте овехуна

Сюжетную основу пьесы составил исторический эпизод, имевший место в 1476 г., когда крестьяне деревни Фуэнте Овехуна (Овечий ключ) восстали против своего сеньора Фернанда Гомеса де Гусмана, командора военно-церковного ордена Калатравы. Память об этом выступлении хранили народные песни и романсы, записи хронистов.Излагая события 1476 г., происшедшие в селении Фуэнте Овехуна, в полном соответствии с исторической хроникой, Лопе де Вега по-иному оценивает и объясняет их, и «жестокий бунт» неблагодарных подданных превращается им в то, чем на самом деле было восстание крестьян: в справедливое возмездие, в правое народное возмущение против феодальной тирании.


Девушка с кувшином

Однажды юная донья Мария застает своего отца в расстроенных чувствах и плачущим. Выясняется, что молодой дон Диего приходил свататься и, придя в гнев от отказа, поднял на него руку. Отец Марии считает себя униженным и она решает отомстить обидчику. Мария является инкогнито в тюремную камеру, куда попал вспыльчивый дон Диего, и ранит того ножом. Теперь ей приходится пуститься в бега, скрываясь от правосудия под личиной служанки.


Испанская новелла Золотого века

В этой книге впервые представлен во всем своем многообразии жанр новеллы периода его рождения и расцвета в испанской литературе. Кроме широко известных у нас произведений Сервантеса, Лопе де Веги и Тирсо де Молины, читатель может познакомиться с творчеством многих испанских писателей XVI–XVII вв.: X. Тимонеды, Г. Сеспедеса-и-Менесеса, X. Переса де Монтальвана, М. Сайяс-и-Сотомайор и других…


Испанский театр

В тридцать девятый том первой серии вошли наиболее значимые драматические произведения признанных испанских авторов — Лопе де Вега(«Фуэнте Овехуна», «Собака на сене»), Тирсо де Молина(«Севильский озорник, или Каменный гость»), Хуана Луиса де Аларкон(«Сомнительная правда»), Педро Кальдерона(«Стойкий принц», «Дама-невидимка»), и Агустина Морето(«Живой портрет»).Книга иллюстрирована репродукциями с работ Диего Веласкеса, великого современника драматургов, представленных в настоящем томе.Составление, вступительная статья и примечания Н. Томашевского.Перевод М. Донского, М. Лозинского, Ю. Корнеева, Б. Пастернака, Т. Щепкиной-Куперник, М. Казмичева.


Рекомендуем почитать
Любовная история галлов

Роже де Рабютен, граф де Бюсси, называемый Бюсси-Рабютен, — один из самых литературно одаренных, остроумных, насмешливых и язвительных авторов XVII в. Некоторые эпизоды биографии этого кузена знаменитой мадам де Севинье сами кажутся взятыми из приключенческого романа. За свое произведение «Любовная история галлов» — ходившую в рукописях и подпольных изданиях сатирическую любовную хронику французского двора в период начала царствования короля Людовика XIV — он одновременно и удостоился прозвища «французский Петроний», и угодил более чем на год в Бастилию, причем заключение пришлось буквально несколькими месяцами позже принятия широко прославившегося писателя во Французскую академию (это произошло в марте 1665 г.). Сочинение «Любовная история галлов», написанное для развлечения возлюбленной Бюсси, маркизы де Монгла, — яркий образец популярного в XVII — XVIII вв.


Полезная история

Текст воспроизведен по изданию: Бартикян Рач Микаелович, Петр Сицилийский и его «История павликиан» / Византийский временник т. 18 М. 1961  [Пер., публикация и примеч.].  C. 323–358История Петра Сицилийского дошла до нас только в одной рукописи X в.Полезная история Петра Сицилийского — осуждение и опровержение ереси манихеев, называемых также павликианами, начертанная для архиепископа Болгарии.


Сага о людях из Лаксдаля

Эта сага возникла, по-видимому, в середине XIII века. Она сохранилась во многих списках не древнее 1300 года. Она почти совсем не заслуживает доверия, когда рассказывает о событиях, происходивших вне Исландии, в Норвегии и в Ирландии. Рассказ об этих событиях в саге сводится в основном к однообразным похвалам со стороны иноземных правителей по адресу исландцев, героев саги. Эти правители очень импонируют рассказчику саги. Вообще, в этой саге чувствуется впечатление, которое производила на исландцев пышность феодальной культуры.


Правдивое комическое жизнеописание Франсиона

«Правдивое комическое жизнеописание Франсиона» французского писателя Шарля Сореля (1602 — 1674) — первый плутовской роман во французской литературе, открывший дорогу другим романам того же типа (например, «Жиль Блаз» Лесажа). Ш. Сорель умело использовал форму испанского романа, наполнив ее французским содержанием. Автор запечатлел в нем живую, подлинную действительность своего времени — Францию первой четверти XVII века.Среди современников писателя «Жизнеописание Фран-сиона» имело невероятную популярность.


Парламент дураков

«Бедный Йорик!.. Где твои шутки? Где твои остроты?» — воскликнул Шекспир, поминая искрометный юмор Соммерса и Тарлтона, шутов Генриха VIII и Елизаветы Тюдор. Можно ли сделать глупость своим ремеслом? Конечно да, уже с XII века появился Праздник дураков: несмотря на строгие церковные запреты, ежегодно 1 января люди ходили на головах, жгли в кадилах старые подошвы, играли на алтаре в кости, вытворяли всякие безумства и напивались вечером до беспамятства. Одни дурачились на городских улицах, другие забавлялись прямо на полях сражений, третьи заставляли стены крепостей и замков сотрясаться от смеха.


Книга истории франков

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Том 6

В шестой том собрания сочинений Лопе де Веги вошли следующие произведения: «Молодчик Каструччо», «Нет знатности без денег», «Награда за порядочность» и «Без тайны нет и любви».


Том 2

Во второй том собрания сочинений Лопе де Веги вошли следующие произведения: «Учитель танцев», «Раба своего возлюбленного», «Изобретательная влюблённая», «Уехавший остался дома» и «Валенсианская вдова».


Том 1

Эпоха Возрождения в Западной Европе «породила титанов по силе мысли, страсти и характеру, по многосторонности и учености». В созвездии талантов этого непростого времени почетное место принадлежит и Лопе де Вега.Драматургическая деятельность Лопе де Вега знаменовала собой окончательное оформление и расцвет испанской национальной драмы эпохи Возрождения, то есть драмы, в которой нашло свое совершенное воплощение национальное самосознание народа, его сокровенные чувства, мысли и чаяния.Действие более чем ста пятидесяти из дошедших до нас пьес Лопе де Вега относится к прошлому, развивается на фоне исторических происшествий.


Том 4

В четвёртый том собрания сочинений Лопе де Веги вошли следующие произведения: «Уловки Фенисы», «Дурочка», «Цветы дона Хуана, или Как богатый и бедный поменялись местами», «Собака на сене» и «Чудеса пренебрежения».