Том 3. Военные походы запорожцев, 1686–1734 - [137]
Но за настроением запорожского войска помимо Скоропадского тщательно следил каменнозатонский воевода Илья Чириков. Он посылал ежемесячные донесения о настроении запорожцев в Киев к князю Дмитрию Михайловичу Голицыну и в Белгород к графу Головкину, а также в «разряд» самому государю. Пользуясь тем обстоятельством, что запорожцы однажды побили солдат Каменного Затона, Илья Чириков отправил в Сечь разведчиков для поимания злочинцев и для разузнания о тайных намерениях войска. Кошевой атаман, понимая истинную цель воеводы, писал ему, что воевода присылает людей в Сечь «не для настоящих дел, а для проведывания поведения войскового», а потому посланцев воеводы немедленно велел выпроводить из Сечи вон. Но воевода на том не успокоился и, возражая кошевому, говорил, что сносится с ним для «настоящего дела» и желал бы знать, куда собирается из Сечи запорожское войско. Кошевой, уклоняясь от прямых ответов на такие вопросы, говорил, что он и сам не знает, куда идет войско, и едет проведывать о том лично. При всем том Чириков успел разведать, что в Сечи осталось очень малое число запорожцев и что войско готовится к какому-то походу. Даже те казаки, которые шинковали в Каменном Затоне, оставили свои курени в крепости и ушли в Сечь, а на вопрос воеводы, для какой цели они съезжаются в Сечь, отвечали, что кошевой атаман призывает их к походу, что пойдут они туда, куда по царскому указу будет указано идти. Кошевой собирал казаков и из других мест в Сечь: он посылал вестовых на речку Белозерку, где запорожцы жили куренями, и под видом того, чтобы татары не сделали им какой-нибудь шкоды, приказывал им ехать в Сечь. В действительности от татар он ждал не шкоды, а помощи и послал звать к себе орду татарскую. Если орда прибудет, то он скоро выйдет с войском; если же орды не будет, то он, заговевши, пойдет к запорожцам, стоящим в Кодаках. Запорожцы же, стоявшие в Кодаках, уже посылали к Гордиенку есаула и через него просили кошевого немедленно идти к ним; в случае кошевой не явится к ним на Сырной неделе, то они пойдут к великому государю. Тогда кошевой написал запорожцам в Кодаки, что он явится к ним немедля и просит их дождаться его в тех местах, где они доселе стояли. Но войсковая старшина хочет идти после кошевого, потому что ему не доверяет. По точным разведкам, кошевой находится в полной готовности к походу; при нем войска в сборе около 1>1/>2 тысячи, кроме того, которое уже собралось на Кодаках[631].
После таких обстоятельных донесений в царском лагере всем ясно стало, что кошевой Гордиенко хитрит в отношении русских и имеет злые в своем уме намерения.
Гетман Скоропадский, как раньше того Иван Мазепа, причину враждебности запорожцев к русским приписывал не столько самому войску, сколько кошевому Константину Гордиенку. Поэтому, извещая Меншикова о неверности запорожского войска русскому престолу, Скоропадский, в виде меры удержания его за государем, рекомендовал князю «изыскать способ ко изспровержению кошевого атамана Константина Гордеенка».
Меншиков все добытые сведения о запорожцах, а равно и предложение гетмана о ниспровержении кошевого поторопился отослать государю[632].
В это же время о положении дел в Запорожье отправил донесение государю и князь Григорий Федорович Долгорукий. Долгорукий писал, что замыслы запорожцев уже вполне стали известны, но тем не менее он надеется их «опровергнуть», лишь бы только в том не помешали татары[633].
Такого же мнения относительно запорожцев был и сам царь Петр Алексеевич. «О татарах объявляю вам, – писал царь Долгорукому февраля 21-го дня, – что уже другую конфирмацию получили мы из Константинополя, что хану, под смертию, заказано мир блюсти, и для того в том уже не сомневайтесь, но потщитесь вышереченное зло пресечь. Получили мы письмо от гетмана, в котором объявляет воровство запорожское и советует кошевого переменить; но о сем надлежит ему искать два способа, в чем и вам старание свое иметь надлежит, хотя б и немалое что дать, и какой способ на то найдете, пиши ко мне»[634].
При всем том так как намерения запорожцев становились все более и более очевидны, то фельдмаршал граф Шереметьев, желая предупредить приход их в Малороссию и не дать им возможности внезапно напасть на малороссийские города, февраля 21-го дня предписал гетману Скоропадскому послать в города и местечки Манжалеевку, Поток, Кременчук и Омельники из регулярных войск по батальону от пехотных полков и при них «от кумпании» по собственному рассуждению, а во все места, удобные для сооружения мостов и перевозов, велел отправить легкие партии за реку Псел для поисков над запорожцами; если же поисков нельзя будет сделать, то написать несколько писем «к развращению (то есть отвращению) запорожцев от Мазепиной прелести» и разбросать те письма в удобных местах, чтобы они попались в руки запорожцам и чтобы запорожцы из тех писем могли «выразуметь прелесть изменника Мазепы и воровство кошевого атамана»[635].
Но «прелесть» Мазепы и кошевого Гордиенка столь была велика, что на запорожцев подобные меры уже не могли подействовать. Сам Гордиенко в это время избил перначом и посадил в оковы возвратившегося из Крыма и задержанного в Сечи посланца гетмана Скоропадского Ивана Черняка за то, что будто бы он посланные им в Крым гетманские письма не все объявил войску. В это же время запорожцы открыто приняли к себе Чигиринского сотника Василия Невинчанного, избившего другого какого-то гетманского посланца, отправленного Скоропадским в Чигирин. Поэтому от запорожцев стали ожидать уже всего самого худшего.
