Том 3. Военные походы запорожцев, 1686–1734 - [124]

14. На семь человек белогородцев, которые ехали за запасом из Каменного Затона, они ж, воры, напали, 5 человек до смерти побили, а 2 изранили.

15. У харьковского полковника близ Самары из конского стада 180 лошадей отбили; посланные того полка казаки 116 лошадей возвратили, а остальные 74 были угнаны ворами.

16. У фуркатов, которые стояли у Сечи, сеченские казаки, приходя ночью человек по четыреста, железо убирали и носили в Сечь, да 45 фуркатов, разломав, развезли в Сечь ж; а караульщиков, которые находились у тех фуркатов, били; те фуркаты сделаны в 205 году в Брянске для морского хода из Тавани князя Якова Федоровича Долгорукого и для хлебных запасов и в 206 году те фуркаты от Томаковского острова отправлены для сбережения в Сечи, а когда был выстроен Каменный Затон, то они были перевезены вследствие того, что их занесло песком и сквозь них выросла трава и поросли кусты.

17. Посланного в Каменный Затон откупщика Беляева; которому велено быть на отдаточном дворе у сбора, они в Сечи долгое время держали, и били, и 5 куф вина взяли, а ныне, по гетманскому прошению, тому кабаку в том городе быть не велено.

18. Васильева полка Данилова на солдат напали, которые ездили за дровами, одного в бороду пострелили, а другого дубьем били и двух лошадей отняли, а из тех воров посыльные от полка поймали черкашенина Буртовского с сыном Кириллом и опознали у него с тех отогнанных лошадей оброть; в допросе же тот казак запирался, а сын его признался, что он видел воров, которые лошадей отняли; он дал сказку в поставке тех воров, но не поставил, почему и был задержан; а но расписному списку Ильи Чирикова написан в колодниках только сын его; велено было, описав его, отослать дело о нем к гетману для учинення указа.

19. Из Каменного Затона в Сечь послан был с листом от генерала Мосальского начальный человек с тремя солдатами; из них 2 человека явились, а начальный человек и один солдат, как передавали, задержаны кошевым в Сечи и находятся в оковах.

20. На солдат, которые посланы были до Переволочны, напали запорожцы и одного искололи, который от раны умер, и пищали у них и почтовых лошадей побрали, и только два человека ушли от них живы.

21. Полковник Романовский посылал в Сечь двух человек урядников для своего дела и из тех посланных один явился, а про другого сказал, что он задержан в Сечи за вышеписанного козацкого сына; в письме кошевой атаман требовал отпустить того хлопца из Каменного Затона, после чего обещал отпустить и задержанного солдата. Запорожцы требовали доставить в Сечь того невинного хлопца Поповичевского куреня, которого Степан Бахметьев свез в Москву из Каменного Затона; если же хлопец не будет отпущен, то присланные из Каменного Затона будут задержаны в Сечи. Степан Бахметьев в допросе объявил, что такого куреня хлопца и никакого другого он в Москву с собой не возил, а те из виновных запорожцев, которые были задержаны в Каменном Затоне, отданы по росписному списку Илье Чирикову. А в росписном списке Чирикова сказано, что запорожцев задержано в городе 2 человека, но каких куреней, не написано, да и тех велено было, описав об них дела, отослать к гетману для указа.

22. Писал Илья Чириков, что в Сечи кошевой атаман держал за караулом три дня четырех человек куренных атаманов за то, что казаки их куреней грабят проезжих людей по дорогам и к ним, атаманам, их привозят, и кошевой послал 160 человек казаков для сыска и поимки тех воров[577].

Сколько было правды во всех этих обвинениях, возведенных на запорожцев, и насколько были беспристрастны запорожцы в своих жалобах на воевод Каменного Затона, сказать трудно. Одно лишь можно заметить, что озлобление с той и с другой стороны было слишком велико. Запорожцы, считая построение Каменного Затона в виду самой Сечи угнетением своих вольностей, решительно не могли переносить этого, но, не будучи в силах разрушить его, жестоко мстили при всяком удобном случае ненавистным каменнозатонцам. Для запорожцев крепость эта была настоящим бельмом на глазу, и они просили и требовали разрушения ее.

В Москве, однако ж, твердо стояли на том, что крепость построена не для надзора за действиями запорожцев, а для обороны в борьбе с турками. Своевременно и не один раз посылались «крепкие заказы» каменнозатонскому воеводе Даниле Шеншину не чинить с запорожцами никаких ссор, не наносить им обид и грабительств и не брать с запорожских рыбных промышленников и с купцов разных товаров десятины, которую он действительно брал с них, но брал, как сам говорил при допросе, «в почесть» и по заведенному самими промышленниками «обыкновению, дававшими всем таванским и каменнозатонским воеводам разные приношения и вином, и чехами, и рыбой. Воеводе Степану Бахметьеву также не раз предписывалось жить с запорожцами в совете, не позволять разным людям чинить с казаками задоров и не вступаться за их грунты. Воеводе Илье Чирикову приказывалось иметь с запорожцами добрый привет и ласку, задора с ними не чинить никакого и «обходиться с ними, яко с лехкомышленными»; за ратными людьми смотреть «накрепко», а всех задержанных запорожцев в крепости отослать гетману в Батурин