Том 3. Тайные милости - [30]

– А как вы думаете, если бы озеро было ваше, личное, если бы вы поставляли в город воду, тоже держали шесть станций? – ласково и вроде бы наивно спросил Георгий – была у него еще со времен работы в газете манера выспрашивать с детской непосредственностью, прикидываться несмышленышем: при таком подходе собеседник давал больше информации и лучшего качества.

– Тю! – удивился начальник станций, приостанавливаясь от неожиданности поставленного вопроса. – Да если б личное, я вместо шести насосных построил одну – это и дураку понятно! Двенадцати машинистов хватило бы за глаза. Но стройка ведь дело долгое… – добавил он равнодушно, выходя из предложенной ему Георгием роли.

– Долгое, – согласился Георгий. Хотел было добавить: «И хлопотное, тем более что убытки идут не из нашего с вами кармана», – но придержал язык за зубами, чтобы не нарушать доверительности беседы.

Зашли в одну из насосных станций – в ее небольшом зале было чисто и светло, мощно гудели насосы, на окнах стояли горшочки с геранькой.

«Молодцы, чистенько», – с удовлетворением отметил Георгий. Остановился у голубой двери с табличкой «Хлораторная». Он никогда не видел, как хлорируется вода, и попросил показать ему это дело.

Начальник станций постучал в дверь и спросил преувеличенно вежливо:

– Анастасия Игнатьевна, к вам можно?

– Просю! – широко открыла перед ними дверь старушка в чистеньком белом платочке, завязанном под горло. По тому, как она произнесла это свое «просю» и как мгновенно отреагировала на стук, Георгий понял, что его ждали.

Здесь на окне тоже стояла геранька. А само окно сияло такой чистотой, что было ясно – так вымыли его не к приезду начальства, а по врожденной хозяйственности и чистоплотности. Взглянув в окошко, начальник станций увидел для себя нечто важное: к соседней насосной причалила весельная лодка.

– Извините, Георгий Иванович, я на пять минуток! – бросился начальник в открытую дверь.

Хлораторная была совсем небольшая комнатка, на гладком цементном полу лежали два ржаво-голубых баллона, от которых шли тонкие трубочки в сплетение труб более толстых, к прибору, на котором было написано «Хлоратор». Георгий обратил внимание, что, хотя в приборе что-то чуть слышно шипело и цокало, стрелка на шкале его не двигалась совершенно.

– Да, – перехватив его взгляд, сказала Анастасия Игнатьевна, – прибор тот давно отказал, вы на него не обращайте внимания, не в нем дело.

– А как же вы определяете дозу хлора?

– Так и определяем. Слава богу, я двадцать один год на этом месте, прямо из баллона и закачиваем. Полторы миллиграммы хлоры на один кудический сантиметр воды.

«Кудический» сантиметр впечатлил Георгия, и он спросил:

– Анастасия Игнатьевна, но прибор-то ведь не работает, миллиграммы на глаз трудно…

– Отчего же трудно? Двадцать один год, слава богу, – обиженно поджала губы старуха и дернула за концы платочек, потуже завязывая его под горлом.

– Ну, а миллиграмм – это сколько?

– Шо сколько? – выкатив серые с черными точками зрачков глаза, переспросила старушка.

– Я говорю, что это такое – миллиграмм?

– Как шо такое? – еще сильнее выкатив немигающие, как у курицы, глаза, переспросила старушка.

– Я спрашиваю вас, что это будет – миллиграмм?

– Чиво будет?

– Килограмм – это тысяча грамм, правильно?

– Вам видней, – обиделась Анастасия Игнатьевна, – вы начальник, вам и видней!

– Миллиграмм меньше грамма или больше?

– Больше чиво?

Георгий почувствовал, что теряет терпение, но потом вдруг понял, что допросом от старушки ничего не добьешься, улыбнулся ей искренно, обнял ее за плечи, как свою маленькую бабушку:

– Анастасия Игнатьевна, вы не обижайтесь, ради бога, я только хотел выяснить, как вы думаете: что больше – миллиграмм или грамм? – Тут он взял с подоконника два кусочка оконной замазки – один совсем крошечный, второй – побольше. – Вот из них какой будет миллиграмм?

– Вот! – ткнула старушка пальцем в кусочек поменьше. – Тоже грамм, но маленький.

– Правильно, – улыбнулся Георгий.

Сквозь чисто вымытое окно хлораторной были отчетливо, до мельчайших прожилок видны росшие в пяти метрах камыши – они стояли по берегам озера матерые, в три человеческих роста. Георгий подумал, что в таких камышах вполне можно снимать фильм из жизни ихтиозавров.

– Ну, сейчас получшело, – сметливо прослеживая его взгляд, сказала Анастасия Игнатьевна, – а то прямо от берега до берега все камышом поросло. Сейчас гораздо получшело, работают, борются…

«Борются… – саркастически подумал Георгий. – Следы борьбы налицо. Первоначальный объем озера был один миллион кубов, теперь семьсот тысяч, да и то на бумаге…»

– А вот и я! – игриво вошел в хлораторную начальник насосных станций – ширинка на его брюках оставалась в прежнем положении. – Ну как, Георгий Иванович, все ясно?

– Все.

– Анастасия Игнатьевна у нас замечательный работник, передовик, думаем представить ее на звание ударника коммунистического труда, если, конечно, поддержите.

– Угу, – буркнул Георгий.

– Да мне бы зарплату лучше прибавили хоть чуток, – ловко остановила Георгия в дверях старушка, – за вредность мне бы надо доплачивать. Не плотют, а это не по закону! За вредность мне бы, а?!