Том 3. Книга 2. Драматические произведения - [33]

Я и слепца не заподозрю.

Мои рубашки! Славный козырь!

Добыча! Черт бы вас растряс,

Колбасники свиные! Да-с.

Жизнь. Да-с. Кончать в лесах богемских,

Начав в Венеции. У немцев

Не кровь, а сыворотка! Шут

С рубашками! Не обойдут

Последнего из Кавалеров!

Честь старая и Агасферов

Плащ огнедышащий — при нас!

Куда еще в последний час

Помчит — в какие Трапезунды?

Меня Folia Vagabunda[27]

Моя? Последняя из всех

Роз, Флор, Марий, Елен и Ев…

О, как меня обворовала

Одна Марион!

Бьет одиннадцать.

— Так. Карнавалу

Осталось час. — Но что за храм

Любви была! —

(Сгребая и швыряя в чемодан разбросанное тряпье.)

Ну-с, старый хлам! —

И как потом о ней я плакал!

(Берет со стола Ариоста.)

Ну-с, старый, отвечай, оракул:

Когда к Хароновой реке

Спущусь, — и с чьей рукой в руке

Очнусь в небесных будуарах?

(Из книги вылетает письмо. Подымает. Читает.)

«Когда-нибудь в старинных мемуарах —

Ты будешь их писать совсем седой,

Смешной, забытый, в старомодном, странном

Сиреневом камзоле…

(Смотрит на свой камзол)

где-нибудь

В Богом забытом замке — на чужбине —

Под вой волков — под гром ветров — при двух свечах —

Один — один — один — со всей Любовью

Покончив, Казанова! Но глаза,

Глаза твои я вижу — те же, в уголь

Все обращающие, те же, в пепл и прах

Жизнь обратившие мою… Я вижу…

И литеры встают из-под руки, —

Старинные — из-под руки старинной,

Старинной — старческой — вот этой вот — моей…

(Смотрит на свою руку.)

Когда-нибудь в старинных мемуарах

Какая-нибудь женщина — как я

Такая ж…»

На пороге — существо в плаще и в сапогах. Высокая меховая шапка, из-под нее медные кудри. Вся в снегу. Стоит неподвижно.

Казанова

Весь небесный сонм!

Вы — Генриэтта или сон?

Франциска

Не сон я и не Генриэтта,

Я — он, верней сказать: одета

Как мальчик — как бы вам сказать?

Я — девочка.

(Отряхивает плащ.)

Казанова

Но дети спать

Должны, а не бродить, как духи!

(Разглядывает.)

Костер в глазах. Сережка в ухе.

(Кладет руку на огонь свечи.)

Нет, жжется. Брежу или сплю?

Франциска

(отчетливо)

Я к вам пришла сказать, что вас люблю.

Казанова

(успокоившись)

Так. Значит, сплю. Должно быть, по дороге

Из Дукса. Добрый Жак укрыл мне ноги

Плащом. — А все ж польщен! И вот под звон

И стон метельный — сплю. И вижу сон.

Так. Стало быть, дитя пришло сказать мне:

«Я вас люблю». Музыки нет приятней

Сих слов. Готов их слушать по часам

(Должно быть, их подсказываю сам!)

(Поддразнивая.)

Мне двадцать лет, я молодой, я храбрый…

Франциска

Да вы не спите! Я святую правду

Вам говорю!.. Я знаю, что глупа,

Что так нельзя! Но целая толпа

Гостей у них, и через край все вазы

От роз, а на сударынях алмазы,

Как солнца! А в буфетной — столько вин!

А вы один — такой прекрасный господин!

Так лучше всех!

Казанова

(себе)

Должно быть, лесом еду.

Я молодой?

Франциска

Нет, вы немножко седы,

Но это ничего.

Казанова

Во сне — и сед!

Обидно! Значит — девочка и дед,

Да?

Франциска

Нет, не да! Дед глуп, дед глух, дед в тряпки

Одет. Скелет! И о какой-то бабке

Бормочет от зари и до зари.

Казанова

Пожалуйста, потише говори.

Боюсь — проснусь!

Франциска

(вынимая из-под плаща сверток)

А это, в узелочке,

Здесь — только вы рассердитесь! — сорочки,

Три штуки.

Казанова

(себе)

Неужели ж и сейчас

Я ими озабочен?

Франциска

Не спросясь —

Вы не рассердитесь — что зачинила?

Казанова

(галантно)

Хоть и во сне, но это очень мило.

Давно мне их не чинят наяву!

Чуть женский голос — и опять живу!

Морфея чудодейственная помощь.

Франциска

Я здешнему лесничему приемыш:

Так, лесом шел и подобрал в лесу.

Вот и расту!

Казанова

В двенадцатом часу

Такого века хоть ничто не диво,

Но все ж…

(Разводит руками.)

Франциска

(как о вещи самой естественной)

Я к вам пришла, чтоб стать счастливой.

Казанова

Обезоружен, коли лжешь — так лги!

Франциска

(занося ногу на локотник кресла)

Как нравятся вам наши сапоги?

Казанова

Для сновиденья что-то много прыти!

Франциска быстрым жестом пригибается к его руке. Тот, отдергивая.

Ай!!!

Франциска

Я ж перекрестилась, что не спите!

— Мне очень стыдно! — Ох, что я за дрянь!

Ох, что я сделала!

(Плачет.)

Казанова

Сон, перестань!

Ну, деточка!

Франциска

Не детка, а гадюка

Гнуснейшая! Чтоб я такую руку,

Такую… Но зато себя сама

Вот — в кровь!

(Торжествуя, подымает прокушенную руку.)

Казанова

Коль так во сне меня с ума

Свела — что было б в жизни?

Франциска

(хвастливо)

Отпечаток

Глубокий?

Казанова

(галантно)

Героиня, без перчаток

Теперь ни шагу!

(Задерживает ее руку в своей.)

Франциска

Нет, всем напоказ!

Пустите, сударь!

(Отходит к двери.)

Казанова

Как? И не простясь?

Как дикий зверь, добычею насытясь?

Франциска

(исподлобья)

Да я боюсь, что вы меня боитесь:

Кусаюсь.

Казанова

Что «кусаюсь»! Бередишь

Вот здесь.

(Указывает на сердце. Затем, вглядываясь.)

Глаза как ночь, а волос рыж…

Франциска

И вы туда ж! И так от дровосеков

Проходу нет! «Лес подожжешь!», «Брысь в реку!»

А по деревне — так: «Пожар! Пожар!»

Жизнь не мила!

Казанова

Да это Божий дар!

Да это…

Франциска

Да, благодарю покорно!

Вы, верно, рыжим не бывали.

Казанова

— Черным.

Все побелеем. Пламень — пепел — прах.

Но почему ты снишься мне в штанах

И в сапогах? Что означает сон сей?

Франциска

А это так: когда заходит солнце

И люди остаются в темноте,

То все глупы, и не глупы лишь те,

Кто, не простясь ни с дедом, ни с соседом —

Плащ — сапоги — и — и за солнцем следом!

Вскачь! По пятам!

Казанова