Том 3. Городок - [77]

И если бы еще советовали с толком, с пониманием, по своей специальности. Так ведь нет. Портниха советует, какое принимать лекарство, доктор – как писать рассказы, полотер – где заказывать шляпы, профессор философии – как делать омлет, годовалые дети – как рационально питаться.

И это все не выдумано. Все это горькая правда.

Нет такого человека, который, увидя меня хоть мельком, не посоветовал бы мне чего-нибудь. Врач, вместо того, чтобы честно прописать мне мышьяк против малокровия, хлопнул себя по лбу и воскликнул:

– Знаете, что мне пришло в голову? Чудесная идея!

– Железо?

– Нет, вот что я хочу вам посоветовать.

– Морковный сок? Фосфор?

– Да нет же! Не сок и не фосфор, а вот что: напишите-ка вы какую-нибудь удивительно хорошую пьесу. Понимаете? Чтобы весь мир ахнул. Что-нибудь совсем небывалое, яркое, оригинальное, ну, словом – превосходное. Такая пьеса может вам принести великолепный доход.

Я вздохнула и ответила:

– Милый доктор! Долг платежом красен. Я тоже хочу вам дать совет. Сделайте-ка вы какое-нибудь потрясающее научное открытие, что-нибудь в роде радия. Только лучше, если еще важнее. Понимаете? Чем важнее, тем лучше, так что вы уж не стесняйтесь: открывайте что ни на есть лучшее. Это может дать вам хороший доход.

Доктор почему-то моим советом остался недоволен и даже как будто обиделся. Чудак! Мой совет, по-моему, еще выгоднее, чем тот, который он мне дал, а он вот обижается. Вот тут и пойми!

Встречаю недавно на улице милую даму.

– Вы куда? – спрашивает дама.

– Завтракать.

– Чего же вы так рано?

– Да так пригласили, – к часу.

– Уж больно рано! Не лучше ли попозже пойти? Пойдите в два.

– Пойти-то можно хоть в четыре, да ведь они, чего доброго, все съедят.

– Ну уж и съедят! Что-нибудь да оставят.

– Пожалуй, и оставят, да вот беда в том, что мне самой уже есть хочется.

– Эка беда! Зайдите ко мне, выпьем кофейку, – вот и перебьете аппетит. А то просто конфетку съешьте. Затошнит, и есть не захочется.

Я не сержусь, я кроткая, и говорю нежно:

– Дорогая моя Анна Николаевна. Я знаю, что вы желаете мне добра. Но объясните, пожалуйста, почему я, вместо того, чтобы придти вовремя на приглашение и вкусно поесть, когда мне этого и самой хочется, должна перебивать аппетит и вдобавок быть невежливой по отношению к своим друзьям, которые меня ждут?

– Ну вот уж и рассердились! Уж и посоветовать ничего нельзя!

Может быть, и правда, нехорошо с моей стороны, что я не слушаюсь опытных людей?

Другая милая дама, узнав, что я ищу комнату, посоветовала:

– Да пойдите вы на авеню Фирлян. То есть Фрилян. Или Финлян? Какое-то эдакое… Не помню точно, вернее, что Финляр, вот так как-то… Мне еще в прошлом году говорили, будто там комната сдается. Вот только номера дома не знаю. Да вы пойдите да и спрашивайте в каждом доме, в каждой, значит, квартире.

– Милый друг (я кроткая)… Милый друг, ведь эти ваши Фирляны версты четыре в длину. Это мне на полгода хватит.

– Так ведь все равно комнату в пять минут вам никто не найдет! Все ищут, ходят без конца, а вам непременно, чтобы без труда, – вынь да положь. Так тоже нельзя!

Мне делается совестно за свою требовательность, леность и скверный характер.

– А что же комната, о которой вам говорили, – очень хороша?

– Нет, не то чтобы очень, однако говорили, что жить можно. Да ведь вам, что ж, непременно какой-нибудь глас-палас подавай. Живут же люди и в плохоньких.

Мне опять совестно.

– Значит, вам говорили, что она очень дешевая?

– Как вам сказать… о цене-то я, признаться, и не справлялась.

– Спасибо. Завтра же пойду на авеню не то Фирлян, не то Лифлян и обойду все дома. Может быть, и найду ту самую комнату, плохонькую-то.

И эта как будто обиделась.

На файф-о-клоке у знакомых сижу, как все, пью чай. Вдруг распахивается дверь и влетает существо, – мальчик или девочка – не знаю. Волосы стриженные, халатик. Существу года полтора – два, не больше. Увидело на полу спичку, призадумалось, высоко подняло толстую ногу и перешагнуло через спичку. Потом деловито направилось прямо ко мне, хотя до сих пор мы знакомы не были. Подошло и посоветовало.

– Ты цай пёс?

– Чай.

– Цай не холосо. Зацем ты пёс?

– Угощают, так и пью.

– Надо есть касу. Ты ес касу, тогда будешь толстая.

Советует! Да я, может быть, вовсе не желаю быть толстой.

– Зацем цай пёс?

Вот привязалось!

– Милая моя, я ваших советов не спрашиваю. Может быть, у вас в детской ваше мнение имеет некоторый вес, но в моих глазах – никакого. Понимаете? Ноль! Теперь можете идти.

Ведь, кажется, ясно?

Однако существо посопело носом и опять завело:

– А ты луцее бы… ты луцее бы…

Очевидно, и придумать не могло, что бы такое посоветовать. Может быть, просто слов ему не хватало. Я прямо возмутилась.

– Вы сначала выучитесь говорить, а потом и принимайтесь советовать.

А родители существа радовались:

– Удивительно, как она к вам сразу подошла. Смотрите, – совсем не боится.

Когда я ждала на улице автобус, какой-то субъект, дожидавшийся вместе со мной, посмотрел на меня, подумал и… посоветовал:

– Вы бы, мадам, сели на автобус А. Он бы вас довез прямо до Оперы.

– А почему вы думаете, что мне нужно в ту сторону?

– Гм… я ничего не думаю… Я просто так… посоветовал.